Николай Большов
«Время полярных будней»
Дорогие друзья! Полярники! Читатели!
Хочу поделиться своими воспоминаниями о полярных буднях в Арктике и Антарктике, спустя 26 лет после завершения «снежно-ледяного» отрезка жизненного бытия. Открыв свой «архивный сундучок», для начала решил его систематизировать, разложить по годам, местам пребывания, отсканировать фотоплёнки, аккуратно сложенные в плоские пачки диаграммной бумаги, создать семе»Время полярных будней»йный альбом дат и времен, чтобы сохранить в памяти детей и внуков этапы моего жизненного пути.
Один из них: работу, быт, встречи, радости, разочарования, впечатления вы найдёте в художественно-документальном повествовании «Время полярных будней», где я описал всё правдиво, с художественным уклоном, не меняя фамилий и имён действующих лиц.
Коротко о себе: Родился в «холодное лето» 1953 года, в г. Макеевка Донецкой области, в городе горняков и металлургов.
«Детство — сладкая пора.
Краюха хлеба и весь день ты сыт.
И, погружаясь в озорство сполна,
Ликует во дворе лихая детвора,
Не зная бед, забот, обид».
Первые навыки чистописания, корявые наклоны букв и цифр, познания математических действий, словесности и языка привили в школе (1960 – 1968г.г.). Там же ставили кляксы в школьных тетрадях, играли в «пёрышки» на переменах, собирали макулатуру и металлолом, мечтали, искренне любили, созревали. Школьные годы пролетели как беззаботное мгновенье, как искра в зареве огня. Пришла пора решать, где продолжать учёбу: в школе, училище или попытаться поступить в техникум. Родители настаивали на школе, дабы миновать промежуточное звено, перед поступлением в ВУЗ. Однако упорство и настойчивость, стремление и желание реализовать мечту и продолжить обучение в г. Ленинграде, впервые наперекор родителям, сыграло в мою пользу.
«Я был всегда во всём послушен:
Старался, напрягался, делал, как велят.
Я не дерзил, не ныл, «не бил баклуши»,
Страдал от неудач, и был победам рад».
Я в Ленинграде, уже не абитуриент, а студент техникума с длинной аббревиатурой ЛТЦБДП (Ленинградский техникум целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности), в простонародии «промокашка», а из наших уст очень даже благозвучно; люблю тебя, целую, буду долго помнить. Первые Алые паруса (1969 г.), первое знакомство с БДТ (Большой драматический театр), и первое занятие в литературном объединении при редакции «Смена» под руководством замечательного Ленинградского поэта Михаила Дудина, первые написанные стихи, первый диплом о среднем техническом образовании, первая рабочая специальность.
«Четыре года юности мятежной.
Шестнадцать промелькнувших чередой сезонов.
Я любовался, восторгался Ленинградом снежным,
И утопал в листве, опавшей с клёнов!
Весна ошеломляла запахом сирени,
А лето обжигало ветерком с Невы.
В лучах добра мужали и взрослели,
Когда- то озорные пацаны!»
Работа и совершенствование в профессии были короткими по времени и будничными по содержанию. Каждый трудовой день приближал меня к службе в Армии, поскольку я прошел медкомиссию и ожидал повестку из военкомата. И день такой пришел тихо и буднично.
«Горьких слёз никто не лил, не рыдали мамы.
Офицер сопроводил до города Полтавы.
На плацу всех нас построил, чинным взглядом одарив,
Произнёс: «Советский воин – никогда не победим!»
Действительно, шесть месяцев в учебном подразделении приучили спокойно и вдумчиво относиться к указаниям и замечаниям старших по званию, тело обросло мясом, появились крепкие мышцы на руках и ногах, не страшно было показать «девчушке — хохлушке» голый торс и мышечные складки. Но не долго «музыка играла». Продолжение службы на восточных окраинах страны — Дальневосточный военный округ. С одной стороны: удача, поездом, под стук вагонных колёс проследовать от Полтавы до Хабаровска, с другой, и это понимали все, о встречах с родными, близкими, невестами, как минимум на полтора года, надо забыть. Одиннадцать суток в пути, почти 9000 км. по просторам Родины. За окном вагона деревни, посёлки, города, бескрайние поля, ручейки, реки и речушки, озёра. Впечатляет Урал, Сибирь, Приморский Край, величие Байкала, тоннели горного серпантина. Запомнилось высказывание местного жителя на перроне ст. Могочи: » Бог создал Сочи, а чёрт Могочи». И всё потому, что в любое время года здесь царит холод и распутица. И вот он край земли – Хабаровск; посчастливилось поклониться Ерофею Павловичу, в ожидании внутреннего распределения для прохождения службы уже внутри округа. И вновь удача – г. Белогорск, а это на сутки ближе к родным берегам.
Обо всех прелестях воинской службы скромно промолчу, озвучу лишь слова комбата: «В Армии служить, что с тигрицей дело иметь,- и страшно и приятного мало!» И, в продолжение:
«Мы все прошли дорогами солдата,
Но, слава Богу, не дорогами войны;
Кто-то в пехоте, кто-то — с сумкой медсанбрата,
Шагали мы – Отечества сыны!
Да и сейчас шагаем мы по мирным тропам.
В сердцах надеясь на спокойствие и мир.
Благодарим солдат, проливших кровь и горечь пота,
От всех землян, доживших до седин».
После армии — вечернее отделение института, по ранее выбранному профилю (1975 – 1981г.г.), создание семьи, работа, быстрый рост по служебной лестнице, новаторская деятельность, награждение путевкой на олимпийские игры в Москву, автографы выдающихся спортсменов того времени: спринтера Пьетро Минео (Италия), стайера Мируса Ифтера (Эфиопия). Трудовые будни изнурительные, тяжелые, но счастливые вели по дороге с простым названием жизнь. Состоялся, как специалист, как муж, как отец. Но одна встреча кардинально изменила плавное течение судьбы. Однажды невольно стал свидетелем душевного разговора с коллегами по цеху об Арктике и Антарктике. Вёл беседу Вениамин Моклев, полярник в прошлом, механик в настоящем. Надо было видеть его горящие глаза, как он был возбуждён, говоря о людях Арктики, об их бытовых условиях, о суровом климате, о животном мире. По окончании беседы спросил Вениамина: «А как попасть в Арктику?» (В те времена Арктика была закрытой зоной). На что последовал ответ: «А что, есть желание?». Мой ответ был утвердительным. «Хорошо! Буду рекомендовать Вас в Диксонское Управление по Гидрометеорологии и Контролю Окружающей Среды (ДУГКС). Шёл 1984 год. Мне 31 год и на руках вызов на работу техником-электриком обсерватории им. Кренкеля на о. Хейса Земли Франца Иосифа.
Знакомство с Арктикой
«Много дальних дорог на земле,
Распахнули пути, как веер,
Но зовёт неподкупно к себе
Белизной своей Крайний Север!»
Проводы были короткими, но тягучими, большей частью бессловесными. Да и о чём говорить, когда всё сказанное утонуло в череде событий и дел вчерашнего дня. А сегодня я медленно поднимался по трапу в самолёт, чтобы совершить воздушный бросок в ближнюю Арктику – Архангельск. В салоне светло и душно, проводницы помогают редким пассажирам вечернего рейса найти свои кресла, пристегнуться, и лениво томиться, ожидая, когда все желающие лететь займут свои места. Десять минут ожидания и лайнер в воздухе; натужно набирает высоту и ложится на курс. Конфетка «барбариска» во рту успокаивает меня, и организм медленно погружается в дремоту. Обрывки сновидений, лёгкий толчок, резкий гул моторов и винтокрылый самолёт бежит по полосе навстречу ветру и очередным ожиданиям. Архара (так называли город пассажиры) встречает слабым освещением редких фонарей, моросью со снежком, больше похожей на начало зимы, нежели на середину второго месяца золотой осени. Неторопливо, чмокая осенней обувью по дождливо-снежным лужицам, я иду в здание аэропорта, на ходу пробуждаясь от дремотно-коротких снов. Кажется, что это путь в бесконечность, настолько долгим был маршрут в несколько десятков метров. В здании аэропорта немноголюдно; транзитные пассажиры вольготно разлеглись на креслах в ожидании рейса, встречающие и провожающие курсируют между буфетом и местом временного пребывания. Я присел, достал блокнот и под впечатлением всего увиденного написал:
«Кто-то сидит, кто-то грустит,
Кто-то мечтает, а кто-то спит.
Кто-то читает, в себе убивая зевоту.
Кто-то — просто сопит,
Кто-то злобно ворчит
На стратегов воздушного флота».
Кинув беглый взгляд на табло зала ожидания аэропорта, убедившись, что рейс Архангельск – Амдерма – Диксон будет утром следующего дня, и, не желая всю ночь, дремать на креслах, направился в гостиницу «Полёт», расположенную в непосредственной близости от аэропорта. К счастью места были и, проделав все необходимые процедуры, предшествующие ночному наслаждению, пал в спячку. Утро, утро начинается с рассвета…., но не осенью в северных широтах. С каждым часом ночь длиннее, день короче, время тянется, разрывая внутреннее состояние души и тела. Но надо торопиться. Вылет по расписанию, как и прилёт в столицу Арктики. А это означает, что в 14.10 местного времени АН-24, с учётом промежуточной посадки и дозаправки, коснётся полосы аэропорта Диксон. Такие мысли бодрят, и уносят на «семи ветрах», в края неведомые, снежные.
По привычке быстро привёл себя в порядок, и вышел на улицу. Преодолев несколько десятков метров лёгкого снежного настила привокзальной площади, я вошёл в уже знакомое здание аэровокзала. Какое счастье: идёт регистрация и посадка на долгожданный рейс. Время стремительно. И — вновь разбег, отрыв лайнера от полотна взлётной полосы и плавное движение выше кромки облаков в лучах солнца. С трудом верится, что температура за бортом минус шестьдесят, о чём поведала бортпроводница. Мог ли я предположить, что в будущем придётся работать при температуре минус восемьдесят градусов? Но это в будущем, а сейчас самолёт приступил к снижению. Миновав облачность и выпустив шасси, лайнер стремительно приближается к земле, а за окном иллюминатора мелькают верхушки редких заснеженных деревьев, убелённые снегом крыши домов и рядом стоящих построек. Лёгкое касание шасси взлётно-посадочной полосы, торможение под гул турбин, короткий пробег и воздушное судно, замедляя ход, останавливается в кармане аэропорта. В салоне тишина, за редким шуршанием пассажиров и вещания бортпроводницы о состоянии погоды и поведении в аэропорту. Спускаясь по трапу, понял, что промахнулся с одеждой. Осеннее пальто, модное в ту пору (светлое квадратиками), свитер и туфельки. Разве мог я знать, что Амдерма встретит меня температурой минус 24 градуса и боковым ветром, а Диксон вообще не принимает по погодным условиям? Так и застрял я в Амдерме на пять суток. Это было первое испытание Арктикой. Не буду описывать условия пребывания в Амдермском аэропорту (кто побывал в нём — меня поймут), но через каждые два-три часа я вздрагивал и тешил себя надеждой, что объявят посадку и вылет; но всё напрасно, опять усаживался в облюбованное кресло и ждал, а иногда и писал:
«Завопишь, заскулишь и завоешь,
Но не спрячешь глаза от народа.
Матершинного слова не скроешь,
Проклиная ветра и погоду».
Диктор не отпускал транзитников в город, мотивируя это улучшением погодных условий Диксона. Испытание я выдержал, но психологически некоторое время был подавлен. Наконец дождался вылета на Диксон и стал надеяться, что столица Арктики будет более приветлива и радушна. Недолгий по времени полёт. Подлетаем к Диксону. Ан-24, вынырнув из пелены облаков, резко идёт на снижение, за окном самолёта открывается поразительная картина. Зимой – это бескрайняя, режущая глаза своей белизной пустыня, на первый взгляд безжизненная. Не определишь, где море, где берега – всё под покровом льда. Может быть, такая картина необычна только для новичка, впервые попавшего в Заполярье. Не знаю, но мне кажется, что привыкнуть к этому невозможно. Всё поражает, и, пожалуй, всё наводит на мысль, что ты на самом краю земли. Впрочем, если взглянуть на географическую карту, это не покажется большим преувеличением.
Приземление, пробег по полосе, остановка ревущих двигателей, подача трапа и короткий путь до здания аэропорта. Увы! «Надежды юношей питают, а небесный бог располагает». Время позднее, темно, редкие звёздочки проглядывают из разломов туч, морозище минус 27 градусов, от холода, подняв воротник осеннего пальто, дрожу и, без наслаждения, курю. Подали вездеход (вероятно ГТТ), покрытый брезентом. Люди вышли из здания аэропорта, с шумом и гамом погрузились в тёмное чрево гусеничной машины. Я, на правах гостя, при скудном багаже, примостился на краешке скамейки последним. Рёв мотора, лязг гусениц по заснеженному насту, и вездеход доставил начинающего полярника на улицу Папанина, 3 (общежитие ДУГКС). Отсюда и начинается моё настоящее знакомство с Арктикой, её романтикой, прелестями бытия, непредсказуемыми перегибами погоды.
Встретила женщина (то ли комендант, то ли кастелянша — не знаю), сопроводила меня на второй этаж в Ленинскую комнату, указала, где взять раскладушку, принесла постельное бельё и с грустинкой промолвила: «Располагайтесь, отдыхайте». У нас наплыв отпускников, все койки в комнатах заняты. Самолёты, вертолёты не летят, пароходы не плывут; труженики Севера продолжают отдыхать в ожидании лётной погоды. В Ленинской комнате — круглый стол в центре. На столе — банки с маринованной морской капустой, много опустошенных бутылок из-под «горячительного» и «стасики» (такое прозвище у местных тараканов). Они вольно разгуливают по ножкам стола, по днищу стола и на самом столе, чувствуя себя вольготно и безнаказанно, поскольку усталые труженики Севера в полном одеянии наслаждаются сладостным сном по всему периметру Ленинской комнаты. Я, привыкший к комфортным домашним условиям, кое-как разложил раскладушку, уложил матрац, заправил постельное бельё, не открывая дорожной сумки, поставил её под стул, и направился бороздить коридоры общежития в поисках туалета и умывальника. Нашёл, зафиксировал в памяти их местонахождение, и вернулся в Ленинскую комнату — очаг моей первой полярной ночи. Ожидания скорого покоя и благодушного сна оказались затянувшимися до глубокой ночи. Неожиданно на пороге появился моложавый мужчина, то ли в поисках кого-то, то ли случайно, и произнёс: «Новенький?» «Ага!» — вымолвил я. Познакомились. Мой первый знакомый представился: Володя Васильцов. Он предложил мне принять душ на ДЭС и поближе познакомиться с бытом и жизнью его друзей. Я, безусловно, согласился. На ДЭС было тепло, чисто и светло. Дежурный – Виктор Кухарук — следил за работой дизельгенератора, я отмылся от недельной грязи и с наслаждением принял угощение в виде печения с крепким чаем. Потолковали о жизни, о Севере, о полярных станциях, о многом и о многих. Это были мои первые полярные познания.
Возвратившись в общежитие, был сражен и удивлён. Труженики Севера, очнувшись от сна, усиленно принялись за работу. Стол освободили от пустых бутылок, банок с морской капустой (от «стасиков» освободиться было невозможно). Появились новые наполненные орудия производства, стаканы, ложки, вилки и много ртов, желающих потрудиться на ниве изобилия, пересказывая байки о Севере. Переступив порог комнаты, поздоровался со всеми, и с каждым в отдельности, поведал «высокому собранию» — кто я, откуда и куда собираюсь двигаться дальше, согласно направлению по вызову на работу. Полярники с большим и малым стажем работы в полярных широтах, громко, перебивая друг друга, вставляли обрывки фраз в общее повествование беседы за круглым столом. Буднично, обыденно, меня усадили за стол, тут же появился наполненный гранёный стакан и бывалый полярник с окладистой бородой и добрыми, тёплыми глазами произнёс: «Друзья! В нашем полку прибыло! Младая поросль, как когда-то и мы, бросает своё будущее в холодные и тяжкие времена освоения Арктики. Пожелаем же начинающему полярнику доброго здоровья и успехов! Пьём до дна, чтоб было видно отсутствие зла!» Тут мой голос задрожал и я выпалил: » Я до дна не могу! Это убойная доза! Мне утром надо быть в управлении!» На что последовал общий ответ: «Всё будет хорошо. Не ты первый, не ты последний такой упрямый. В нашем кругу не принято оставлять частицы зла в стакане». Пришлось подчиниться. Сколько продолжался ночной базар не скажу, но после первого и, как оказалось, последнего стакана, я поплыл, как младенец, на четвереньках к раскладушке и так же, при полной зимней экипировке, заснул мертвецким сном. Сколько по времени продолжался сон история умалчивает.
Разбудил моё хмельное тело бравый полярник со стажем, слегка наклонивший голову с седою бородой и сиплым голосом вопрошая: «Адиколон есть?» «Есть!» – ответил я спросонья, и полез в рядом стоящую сумку. Достав флакон одеколона «Шипр», поместил его на стол в общий ряд пустых бутылок. Бородатый «Северянин», взял одну из них, медленно пошёл за водой. Возвратился, и также не торопясь, смешал содержимое флакона с водой в стакане; растягивая удовольствие, выпил и уложил уставшее тело в спячку. Заснул и я. Проснулся значительно позже, нежели планировал с вечера. Сказалась усталость после дороги в сочетании с обрывками сна и, конечно, излишне выпитый алкоголь. Косые лучики осенне-полярного солнышка пронизывали окошко и согревали душу надеждами на благополучное трудоустройство. Полярная братия таинственным образом тихо покинула место своего временного проживания, убрав со стола ночные безобразия, аккуратно сложив раскладушки и постельные принадлежности в дальнем от меня углу комнаты. Боже мой! Почему Вы, дорогие полярники, не освободили лакированную поверхность овального стола от усатых господ, лихо дефилирующих по нему в хаотичных направлениях в поисках съестного? Метаморфозы позднего пробуждения остались без ответа. Приведя себя на скорую руку в божеский вид, прихватил необходимые документы, и, не обнаружив ключей, чтобы закрыть комнату, направился к выходу. С удивлением для себя не увидел внизу вахтёра. Как потом выяснилось, на Севере дома никогда не закрывались на ключ, а общежития в штатном расписании не имели вахтёров. Это связано с отсутствием кадров и экстремальными условиями труда. Да и люди, оказавшиеся за полярным кругом, более сознательные и добродушные. Мои ночные друзья полярники покинули общежитие и разлетелись по местам работы на полярные станции.
Пройдя через тамбур, я распахнул покрытую изморозью дверь и шагнул в холодную Арктику. Свежий, морозный воздух пробежал по лицу, украдкой проник под воротник и рукава моего модного пальто, а осенние туфли утонули в свежевыпавшем снегу. Пробежала дрожь по телу, стало зябко, но альтернативы нет – надо идти. Благо расстояние от общежития до управления ДУГКС всего полтора дома. В кабинетах управления было светло, чисто и тепло. Душа пела, а сердце радовалось от приветливости и радушия чиновников предприятия. Всё оказалось не так страшно, как я ожидал. В отделе кадров выдали договор. Из договора я узнал для себя много интересного. Оклад техника электрика обсерватории им. Кренкеля составляет 110 рублей, что значительно меньше, чем на производстве, но справедливости ради — и должность на ранг ниже. Полярные надбавки через каждые шесть месяцев увеличиваются на 10%, что позволяет через пять лет работы в полярных широтах повысить жалование в два раза. Однако пять лет надо отработать. Договор определяет и страховку от несчастного случая в размере 500 рублей (только этот случай должен быть летальным). Наряду со страхованием жизни предусмотрено и наказание, которое в денежном эквиваленте выше в три раза летального исхода работника. Но это наказание обосновано и наступает в случае преднамеренного убийства белого медведя, которые на данном этапе времени внесены в Красную книгу. И, всё равно, как-то тревожно и непонятно: кто будет определять намеренно или в порядке самообороны. С другой стороны — человеческая жизнь оказывается менее значимой.
Не буду углубляться в негативное прошлое нашей страны. Доставка работников на полярные станции, разбросанные по периметру на островах Северных морей и Ледовитого океана, сопряжена с временными задержками по погодным условиям и техническими, такими как отсутствие в плане полёта вертолёта или самолёта. Поэтому прибывших впервые и возвращающихся из отпусков полярников ждёт участь транзитных пассажиров. И время они коротают в условиях более комфортных, нежели в зале аэропорта. Отпускники могут продлить себе отпуск и побездельничать, но при этом их оклад сократится на 50% относительно штатного расписания. Безусловно, опытные полярные труженики могут себе позволить такую роскошь, имея пятилетний стаж работы на севере. В моём же положении – это расточительно. И я с вопросом: «Можно ли устроиться на работу на период ожидания рейса на ЗФИ?»- обратился к работнику отдела кадров. Получив утвердительный ответ, подписал договор. Там же (в отделе кадров) выяснилось, что я опоздал с прибытием на сутки, и что следующий рейс на ЗФИ стоит в плане на декабрь месяц. Не повезло, про себя подумал я, освежая в памяти дорожные недельные приключения. Кадровик направил меня по коридорам управления в бухгалтерию, к инженеру по технике безопасности и на склад спецодежды. В бухгалтерии предложили прийти завтра в кассу управления, чтобы получить подъёмные деньги в размере двухмесячного оклада. В кабинете инженера по технике безопасности я прослушал лекцию о подстерегающих в быту и на работе опасностях и, расписавшись в журнале инструктажа, направился на склад получать спецодежду.
Экипировка северянина впечатляет: пальто с меховой подкладкой, рукавицы на меху, шапка с кожаным верхом, валенки, сапоги кирзовые утеплённые, сапоги резиновые. Не совсем понимаю и удивляюсь наличию в зимней амуниции резиновых сапог. Неужели частые дожди и солнце съедают снежный ковёр в весенне-летний период? Оказалось так оно и есть. Мне, начинающему полярнику, собрали приличный по объёму мешок спецодежды. Валенки и пальто я без раздумий сразу одел, а свои туфли и модное осеннее пальтишко уложил в мешок и, попрощавшись с кладовщиком, пошёл в обратном направлении в общежитие, вдыхая полной грудью морозный воздух посёлка Диксон. Обратный путь всегда кажется короче, а световой день середины второго месяца осени составляет 5-6 часов. Диксон медленно погружался в сумерки. Стало очевидным, что сегодняшнее знакомство со столицей Арктики будет коротким. Голод и обилие дневных впечатлений заставили меня ускорить шаг и за считанные минуты дойти по улице Папанина до общежития, где меня ожидал приятный сюрприз. Ленинскую комнату уже освободили от временных жильцов, а меня переселили на первый этаж в комнату №2. Комната была на два человека, маленькая, уютная: стол, стулья, прикроватные тумбочки и небольшая кладовая для верхней одежды и обуви. Окно находилось в торце комнаты, утеплено ватой и оклеено бумажной лентой. Форточка открывается. Всё прекрасно! Будем жить! А сейчас надо пробежаться по острову, найти продовольственный магазин, прикупить еды на ужин и завтрак. Сам себе приказал и, взяв в руки авоську, в очередной раз вышел на улицу. Медленно надвигалась ночь, зажглись редко установленные фонари. Посёлок жил своей привычной жизнью, многолюдной и многоголосой. Дети катались с горок, играли и кувыркались, не обращая внимания на заснеженные рукавицы и пальто. Мороз своими холодными щупальцами пробирался в рукава, скользил по лицу и румянил щёки. Продовольственный магазин внешне был похож на сельмаг: одноэтажный, приземистый, с маленькими окнами. А внутри — просторный, светлый и товаров на любой вкус. На моё удивление прилавок магазина был заполнен куриными яйцами в упаковках по три десятка. Фермы на Диксоне нет, следовательно, доставляли их на остров самолётами. Дорого, но необходимо. Народ охотно разбирал яйца клетками по несколько десятков. Северяне знают рецепт долгого хранения этого продукта. Прикупив продукты и, уложив их в сетку-авоську, я побрёл вглубь острова, преследуемый целью первого знакомства с ним.
Дыхание Арктики не спутать ни с чем, разве что с ветрами высоких гор, где есть свои вечные льды – особый, плотный, пронизывающий холод, пробирающий изнутри, а не снаружи. Диксон – скалистый остров в Северном Ледовитом океане при выходе Енисейской губы в Карское море в 1,5 км от материка, где расположен береговой посёлок. Посёлок был заложен в 1915 году на острове Диксон, континентальная часть посёлка была построена позже. Имя своё посёлок получил от одноимённого острова, названного в честь шведского предпринимателя Оскара Диксона, который в восьмидесятых годах девятнадцатого века вместе со шведским королём Оскаром и сибирским купцом Александром Михайловичем Сибиряковым неоднократно покровительствовал нескольким арктическим экспедициям. На Диксоне никогда не было местного коренного населения. Ближайшие ненцы живут в тундре 200 – 300 км южнее, там, где есть пригодная растительность – корм для оленей. На острове нет ни одного дерева, ни одного куста – это зона арктической пустыни. Зимой солнце не появляется совсем два с половиной месяца: с 15 ноября по 1 февраля. Столько же летом длится полярный день. Самый тёплый месяц, как утверждают старожилы, это август с температурой + 5 градусов по Цельсию. В 1984 году на Диксоне проживало свыше пяти тысяч человек, работал рыбзавод и буксировочная база морского флота. Крайнее расположение посёлка привлекало – Диксон посещало довольно большое количество людей. В двадцатом веке Диксон – это столица Арктики: отсюда шло авиационное и морское снабжение полярных станций, ледовая авиаразведка по проводке судов сквозь льды Северного Морского пути. Морской порт Диксона, как самый северный в СССР и единственный в Карском море, имел большое значение для обеспечения маршрута вывоза енисейского леса и норильских металлов из Дудинки, а также для снабжения северных сибирских территорий в навигацию.
Размышляя об этом и распутывая в узелках памяти все прочитанное мной ранее об острове, дошёл до моего временного пристанища. На столе обнаружил датированный февралём 1984 г. журнал «Юность». Открыл и прочитал интересные строчки (автора стихотворения, к сожалению, не помню):
«утоляю в буфете голод,
Изучаю газетный ларёк.
Прилетел в обитаемый город
И хожу, как перст, одинок»
а пародию написал за пять минут. И смешно, и весело, и настроение игривое. Назвал:
Сеанс без связи
«Прилетев на далёкий остров,
Оглянувшись, подумал на миг:
Как легко, как надёжно и просто
Раздавить бы «пузырь» на троих.
Приглянулся буфетишко милый,
Рядом — хилый журнальный ларёк.
Прикуплю в нём на закусь сардины,
Заверну их в газетный кулёк.
Позвоню я друзьям для забавы,
И, достав двухкопеечных ряд;
«До чего же дурацкие нравы»
Островитяне мне в лад говорят!
Я глаза широченные сделал
И промолвил, ну как на духу:
«Дорогие! – скажите – ну где Я?
На каком это я берегу?»
Но вокруг — тишина и ни звука,
И хожу я, как перст, одинок.
Чтоб не съела меня голодуха,
Изучаю газетный ларёк«.
Так прошли первые сутки моего пребывания в зоне арктического холода в период золотой осени. Утром мне предстоят поход через залив на материковую часть посёлка в военкомат и в партком. Гражданская обязанность — встать на военный и партийный учёт.
Диксон – самый северный населённый пункт Красноярского края, его горделиво именуют столицей Западной Арктики. Он включает в себя остров, и береговую часть Таймырской земли. Две эти части посёлка так и называются – островная и береговая. Летом связь между ними осуществляется транспортными катерами, а зимой – вездеходом по льду пролива. Зима в Заполярье приходит в сентябре, минуя такое прекрасное время года как осень. Я убедился, что транспортная артерия по льду пролива работает безукоризненно. Каждые 30 минут в обе стороны следуют вездеходы, встречаясь друг с другом на середине пути. А путь этот равен 5 км. и занимает 10 минут по времени. Добрался я до посёлка без осложнений. Также не составило труда найти административные здания, где располагались партком и военкомат. Посёлок является административным центром Диксонского района, площадь которого 213 тыс. кв. км, а плотность населения – 1 человек на 51 кв. км. Становление Диксона тесно связано с освоением Северного морского пути. В начале тридцатых годов прошлого столетия на Таймыре была начата разработка богатейших залежей цветных металлов, благодаря чему возник гигант индустрии – Норильский металлургический комбинат, и построена самая северная дорога в мире: Дудинка – Норильск. Постоянно действующей трассой стала часть Северного морского пути: Мурманск – Диксон – Дудинка. Всё это привело к необходимости создания на Диксоне морского порта, который стал центральной бункеровочной базой в западном секторе Арктики. В 1984 году на территории порта работали авто и электропогрузчики, три портальных крана, бульдозеры, самосвалы, были механизированы погрузо-разгрузочные работы. Морской порт обеспечивал водой и электроэнергией население посёлка. Мне хотелось подольше походить по посёлку, но обстоятельства не позволяли. Надо было возвращаться на остров, чтобы успеть до обеденного перерыва зайти на ДЭС, пообщаться с начальником на предмет временного трудоустройства.
Короткое знакомство с посёлком, — и я шагаю в обратном направлении к причалу, внимательно вглядываясь в строения по обеим сторонам заснеженной и плотно укатанной дороги. Осознание того, что быстро управился с запланированными на первую половину дня, (31 октября), делами радует и повышает настроение. В вездеходе немноголюдно, рабочий день, можно, не касаясь друг друга, разместиться на боковой раскладывающейся скамье и лицезреть пассажиров, сидящих напротив. Их молчание в течение всей поездки подтверждает моё наблюдение, что люди, живущие и работающие в суровых условиях Арктики, немногословны, и не тратят энергии на пустые разговоры. И вот я снова вхожу в первое для меня производственное здание на о. Диксон – дизельную электростанцию. Но если в первый раз я входил туда по приглашению, то сейчас преследую конкретную цель – временное трудоустройство на период ожидания вертолёта на ЗФИ, чтобы не терять в заработной плате. Здание ДЭС состоит из машинного зала, где параллельно установлены три дизель-генераторные установки мощностью 100 Квт каждая; зала оператора, отделённого от машинного шумоизолирующей перегородкой со смотровым окошком, через которое оператор следит за работой агрегатов; небольшой комнатки отдыха и приёма пищи, а также душевой и раздевалки. Мне повезло: ремонтная бригада во главе с начальником ДЭС занималась ремонтом дизель-генератора в машинном зале, несмотря на шум двух работающих установок. Привыкшие ребята. Стучать в дверь машинного зала было бесполезно, всё равно не услышат. Поэтому я сел на стул у рабочего стола дежурного оператора, который также работал с ремонтной бригадой. Машинное отделение ДЭС освещалось множеством люминесцентных ламп, поэтому в нём было светло и комфортно. Стрелка механических часов приближалась к отметке обеденного перерыва. В смотровое окно было видно, что бригада ремонтников завершает работы первой половины рабочего дня. Первым вышел начальник ДЭС и был удивлён присутствием незнакомца на территории предприятия. Я не стушевался и протянул руку для знакомства. Горлов Иван – представился коренастый, небольшого роста мужчина, сильно сжимая мою правую ладонь. И я почувствовал: он — дяденька с характером. Я изложил ему свою просьбу о временном трудоустройстве, рассказал о полученной должности техника-электрика обсерватории им. Кренкеля, и о том, что в плане полётов на ЭФИ стоит на конец декабря. Иван Горлов принял во внимание мои доводы и желание получить первые навыки работы электрика на предприятии энергообеспечения о. Диксон. Пиши заявление – коротко сказал начальник ДЭС и положил на стол лист бумаги и ручку. В это время из машинного зала вышла «чумазая троица», пропитанная «чарующими запахами» масел и солярки. Стали знакомиться. Виктор Кухарук тут же громко объявил, что мы с ним знакомы! Такое признание стало неожиданностью для начальника ДЭС. Два других сотрудника – два Александра — Ашлапов и Пашкин — сдержанно оглядели городского пролетария и, не проронив ни слова, ушли в раздевалку. Написав заявление, я спросил у Ивана Горлова: — «Что дальше делать?» Начальник ДЭС завизировал его и направил меня в отдел кадров управления ДУГКС. Два Александра помылись, переоделись и ушли обедать. А Витя, со свойственным ему гостеприимством, разложил на столе свой обед и предложил нам отведать горячего чайку. Я с удовольствием присоединился, не отказался и начальник Иван. Завязалась непринуждённая задушевная беседа. Иван Горлов рассказал, что он родом из Курска. На Диксоне уже семь лет, живёт с семьёй. Он произвел на меня очень хорошее впечатление. Человек он добродушный и очень ответственный. Болезненно переживающий, когда случается аварийная остановка дизельных агрегатов и требуется масштабный долгосрочный ремонт. В этих случаях добровольно впрягается в работу и готов сутками без сна и отдыха крутить болты и гайки, чтобы устранить неисправность и запустить агрегат в работу или оставить в резерве. Начальник ДЭС не терпит халатности и непрофессиональных действий персонала. За огрехи и ошибки достаётся всем — и вахтенным, и ремонтной бригаде. Но сам Иван Горлов в ровных отношениях со всеми сотрудниками и никогда не таит на них обид. Выпив горячего чая, отблагодарив Виктора, я пошел в управление, уложив заветный листок во внутренний карман пальто. На улице было холодно и ветрено. В отделе кадров заявление приняли и посоветовали мне выйти на работу с 1 ноября, т.е. уже завтра. Сообщили, что с приказом меня ознакомит начальник ДЭС. И вдогонку попросили зайти в кассу бухгалтерии и получить начисленные подъёмные деньги. Это было выше всех моих ожиданий. Как оперативно работают в полярных широтах и какое чуткое отношение к начинающим полярникам!
С 1-го ноября я в штатном расписании самого крупного предприятия района – Диксонского Управления по Гидрометеорологии и Контролю окружающей Среды (ДУГКС). Его история ведёт отсчёт в далёкий 1915 год, когда на острове был построен домик радиостанции. Она предназначалась для связи судов «Таймыр» и «Вайгач» экспедиции Н. Велькицкого, зимовавших у берегов Таймыра с Большой Землёй. В 1984г., спустя 69 лет, ДУГКС стал одним из ведущих центров по комплексному исследованию Арктики. В его службах занято 1000 человек (я, наверное, 1001), в его ведении – 42 полярные станции. Научная информация, поступающая с полярных станций, данные ледовой разведки, состояние погоды, радиолокации, зондирования атмосферы собираются в центре связи и обрабатываются. На основе этих данных составляются сводки, прогнозы погоды, ледовой обстановки, которые так необходимы морякам и авиаторам.
На острове расположен аэропорт, который здесь называют не иначе, как «перевозки». Авиация на Диксоне – это всё. Круглый год существует связь с Большой Землёй, отправляются в рейсы пассажирские самолёты на Красноярск, Норильск, Архангельск. Круглый год с лётного поля аэропорта поднимаются «работяги вертолёты» МИ- 8, то к рыбакам или охотникам, то на дальнюю полярную станцию, то на ледовую разведку. Лётчики, метеорологи, гидрографы, крановщики, шофёры и многие другие – все они люди Диксона, мало кто из них здесь родился, почти все приехали сюда из разных областей страны. Народ здесь особый, впрочем, как и везде на Севере. За пресловутым «длинным рублём» сюда приезжают немногие, а если приезжают, то долго не выдерживают. Заработать этот рубль стоит большого напряжения физических и душевных сил. Суров и климат Арктики. 85 суток тянется полярная ночь, сильные зимние морозы усугубляются резкими ветрами. Полярный день с его незаходящим солнцем. 102 дня длится этот праздник света, но, к сожалению, не тепла. Снег сходит в июне, а в сентябре выпадает снова. Растительность тундры очень бедна и ранима: мох, небольшая травка и малюсенькие кустики цветов, пробивающихся среди камней. Добрую половину из этих 85 дней полярной ночи мне предстояло жить в темноте. Ничего не видеть, не встречать солнышко, не снимать шапку и рукавицы. Решил для себя, что буду ловить прекрасные моменты полярного сияния, а прелести весны и лета вкушу по пути в отпуск или из отпуска.
Тихо, молча размышляя, дошел до почты. Здесь, на краешке земли, почтовая связь — важный и необходимый атрибут общения с родными и близкими, с друзьями. Отсюда разлетаются конверты с тёплыми строчками любви, признаний, пожеланий во все уголки большой страны и прилетают ответные, наполненные жизнью и чувствами, мечтами и деяниями, солнцем и теплом. Пришёл и я на узел связи, чтобы отправить денежный перевод семье, больше необходимый им, нежели мне. Дети растут: дочка Алёна пошла во второй класс, а сын Иван ещё под стол пешком ходит — ему два годика. Не видел их, моих маленьких, целую неделю. Решил, что вернусь в общежитие и обязательно напишу им письмо, с указанием обратного адреса. Обратный путь оказался долгим, поскольку наводнили мысли и размышления о Севере, о людях севера. Кто они – эти люди? Зачем едут на Север? Каковы причины для этого? Кто я в этом ряду? Причины у всех разные. Большинство стремится на Север, чтобы строить города, добывать уголь, нефть, газ, руду, валить лес. Но есть ещё и меньшинство. Это первооткрыватели месторождений, проектировщики первых железных дорог, новых городов и заводов. Назову их изыскатели, или, «экспедиционники». Люди, чьи интересы, сосредоточены на вопросах, связанных с образом жизни людей на Крайнем Севере. Их интересуют условия, в которых живут северяне, и в которых формируется уровень их здоровья и познаний. Не праздное любопытство движет исследователями, а стремление решить проблему, как нужно заселять Север, чтобы люди плодотворно работали и хорошо отдыхали. Кажется, что это не такие уж сложные вопросы, и ответ прост – платить нужно больше, строить лучше, снабжать по потребности. Вот и все дела. Но, оказывается, сама жизнь возражает. Множество экспедиций покоряют север с целью изучения и сохранения памятников истории освоения полярных районов и, наконец, научные работники и обслуживающий персонал, обеспечивающий условия жизнеобеспечения городов и посёлков по всему северному побережью СССР и полярных станций на островах Северного Ледовитого океана. Последнее, конечно, относится и ко мне. Конечно, я приехал на Север не только за романтикой, но и для того, чтобы заработать денег и погасить ссуду, выданную мне, молодому специалисту, на обустройство квартиры. Эта ссуда ушла на кровати, столы, стулья и прочую хозяйственную утварь, необходимую для жития и бытия, а долг перед предприятием остался, и гасить его я предполагал ежемесячными вычетами из заработной платы. Уволиться с прежней работы цивилизованным методом, таким как перевод, с одного предприятия на предприятие другого профиля, мне не удалось, но страна пошла мне навстречу и утвердила отсрочку платежей по ссуде на один год. Я не скрывал ни от кого своих намерений и место своей будущей производственной деятельности. И в память мне навечно врезались слова, сказанные первым секретарём Гатчинского райкома КПСС: — «Вы навсегда испортили себе карьеру». Да, наверное, испортил, учитывая, что был заместителем секретаря партийной организации предприятия по идеологии. Но очень хотелось ответить:- «Товарищи! Посмотрите куда я еду и во что впрягаюсь? Это же не Сочи, с их бархатными вечерами и тёплым морем, а край земли Русской с холодными ночами и пронизывающими ветрами! А карьера – это в мои годы не проблема. Везде есть место творчеству!» И вот оно поэтическое творчество:
«Шагая по насту полярной дороги
Я воздух холодный сквозь себя прогонял.
А сердце хранило мечты и тревоги,
Как горстку тепла белизна древних скал».
Трудовые будни
Привычка просыпаться рано сработала, да и сон был не спокойный. Ворочался, кутаясь в одеяло от холодного, пробирающего во все щели потока воздуха. В комнате по кругу гуляют сквозняки от дверей, окна и углов. Отопительные батареи не справляются. Не беда – надо приспосабливаться. Быстренько в валенки и короткими перебежками к умывальнику. Через 15 – 20 минут в полном зимнем обмундировании, огибая снежные заносы, не бежишь, а летишь на работу, в светлое и тёплое помещение дизельной электростанции. Вот она — заветная дверь, распахнув которую, и, влетев, внутрь поглощаешь тепло не только телом, но и глазами. Очки мгновенно запотевают и, возможны, любые неприятности мутного ослепления. Пытаюсь смотреть поверх очков, но вижу только потолок и яркий свет осветительных ламп. Бросаешь взгляд вниз пол и собственные валенки. Выход один: снимаешь рукавицы и тёплыми пальчиками ручек трёшь стёкла очков. Получается. Вижу свет и окружающих. Только окружающий один – вахтенный механик, делает запись в журнал. «Рано пришел!», — не отрывая глаз от журнала, говорит дежурный и вдогонку: — «Раздевайся, располагайся, согревайся и отведай нашего чая, Индийского со слоном. Наверное, на материке, только грузинским чаем и балуетесь, а у нас материковый дефицит не исчезает с полок магазина. Снабжение по высшему разряду». Познакомились. Из короткой беседы понял, что Иван Горлов уже всем поведал о моём намерении влиться в трудовой коллектив ДЭС. Говорливая гвардия не заставила долго ждать и шумно переступила порог предприятия энергоснабжения острова. Удивительно: — где они стыкуются? – по пути на работу или живут в одном доме. Спросить об этом не успеваю, поскольку порядок разговоров определяет начальник – Иван Горлов. Поздоровались и быстренько переодеваться в рабочую одежду и на планёрку. Горлов, поблагодарив меня, что согласился, хоть и временно, влиться в дружный коллектив ДЭС, протянул для ознакомления, приказ начальника ДУГКС Седова О.К. о назначении меня электриком, вписал мою фамилию в табель рабочего дня. Планёрка это постановка задачи, распределение по рабочим местам и порядок действий персонала. Проходит быстро, поскольку каждый знает, что ему делать, как и чем. Для меня, положил на стол солидную пачку инструкций и технической документации и определил сроки ознакомления и изучения – 2 рабочих дня. В качестве дополнительной нагрузки на мой хилый организм, кипятить и заваривать чай через каждые два часа. На чаепитие все члены коллектива вносят по три рубля в месяц, а закупки и доставку производит начальник ДЭС. Предположил, что он ближе всех живёт к магазину. Всё настолько организовано и слажено, без лишних слов, без возражений, похвал и порицаний. Невольно вспомнил планёрки на производстве, которые превращались в шумный базар, отнимая у мастеров рабочее время. Утреннее чаепитие непродолжительное. Сегодня вопросами бомбили меня. Пришлось изложить всю правду своего желания работать в условиях Крайнего Севера, в пограничной зоне, сменив кабинет и должность ИТР на рабочую специальность. Для всех было в диковинку такой поворот судьбы. Обратный переход из рабочих в ИТР, для тружеников ДЭС, был более понятен. Иван Горлов, из рабочих. Он поведал, что в Арктике, к рабочим относятся с уважением, а их тяжелый труд, даёт возможность познать, изучить и вырасти по служебной лестнице, даже не имея высшего образования. Так что у меня всё впереди: главное любить профессию, не увлекаться алкоголем, работать без замечаний и выговоров. Это постулат. На этом и разошлись по определённым планёркой местам. Ребята с начальником, колдовать у разобранного, накануне, на составляющие детали дизеля. Я уткнулся в изучение инструкций и технической документации. Читать электрические схемы различных устройств и агрегатов, преобразовывать принципиальные схемы в монтажно-коммутационные и обратно, собирать щиты электроснабжения процедура знакомая и понятная. Но тогда это были схемы подключений контрольно-измерительных приборов и систем автоматического регулирования и управления технологическими процессами. Эти коммуникации значительно сложнее, с присутствием обратных связей и диапазонов регулирования температурных режимов, давления, расхода. Здесь же три конца, разведённые по фазам; А. В. С; ноля и контура заземления. Всё предельно просто, потому как высшее образование и опыт позволяют разобраться во всех тонкостях электроснабжения объектов производства. Надо знать нагрузку (Квт), сечение (кв.мм.) кабеля, по номиналу нагрузки и равномерное распределение по фазам, дабы не допускать их перекоса. Значительно труднее было разобраться в механике, в принципе действия дизельного агрегата и его механическую связь с генератором. Отложу познания, поскольку изучу на практике, при техническом обслуживании двигателя. Два рабочих дня, определённые начальником ДЭС, достаточно времени, а если не успею, есть выходные. Что делать в общежитии? Приду, поработаю, а дежурный поможет оседлать незнания механической составляющей дизеля. Таким образом, 1 и 2 ноября был представлен самому себе, никого не тревожил, не досаждал вопросами, а только обменивался шутками и прибаутками во время чаепития. Обедать ходил в столовую. Кормят хорошо, но дорого, отсюда тревога о достаточном количестве денег, оставленных на своё довольствие, на время ожидания транспорта на ЗФИ. На полярных станциях питание бесплатное для зимовщиков и субсидируется ДУГКС из расчёта 50 рублей на человека в месяц. Согласно нормативных данных, в период навигации на полярные станции завозятся продукты.
Как и предполагал все инструкции и техническую документацию изучил за два рабочих дня. Кроме того наметил необходимые изменения в работе дизельных генераторов. Непонятна причина отключения и демонтажа блока автоматики и аварийной сигнализации всех агрегатов. Оператор визуально наблюдает и оценивает давление масла по манометру, температуру по термометру и, принимает действия по значениям средств измерения на соответствия номинальным значениям. Кроме того ребята собрали и оставили в резерве дизельный генератор над которым колдовали рабочую неделю. Я видел и частично принимал участие в установке ВЭ образных блоков на штатное место после ремонта и технического обслуживания. Могу, без оговорок, констатировать, что это «адов труд для пупка». Сбить пальцы в кровь не составляет труда, если действия работников не согласованы по времени опускания блока в штатное место. Блок висит на крюке электрической тали строго вертикально, а заводится в установку, под углом. Вот и, приходится, двоим, опуская или поднимая блок на заданный угол, в напряжении физических сил медленно сажать его, одновременно управляя подъёмным механизмом. Поэтому решил исправить такое положение и в выходные схематично обрисовать модернизацию электрической тали. Во мне вновь заиграл азарт рационализатора и изобретателя, как, в далёком 1979 году, когда за год работы, разработал и внедрил, рационализаторские предложения, в количестве 103 штук, за что и был награждён путёвкой на Олимпийские игры в Москве. Выходные пролетели, как мгновение. Начать рабочую неделю электрика был готов. Предложения, изложенные на бумаге, обязательно необходимо согласовать с начальником ДЭС. Самостоятельно совершать действия безумно и неправильно. Я так и сделал.
На планёрке выложил схему модернизации подъёмника и рассказал о планах автоматизации и сигнализации дизельных агрегатов. Не ожидал, но ребята с энтузиазмом восприняли модернизацию электрической тали и обсуждения затянулись. Утверждали, что сложностей в реализации идеи нет, и до, запланированного, технического обслуживания следующей установки надо, необходимо, и, нужно мероприятие претворить в жизнь. Видать бригада ремонтников не желает больше «рвать пупки». А вот автоматизация и сигнализация агрегатов вызвала негативную реакцию Ивана Горлова. Он был инициатором демонтажа щитов автоматики, мотивируя своё решение расслабленностью и потерей внимания оператора, что может повлечь крупные поломки. Да и не мог, в прошлом, тракторист и комбайнёр доверять системам автоматики. В принятии решения сыграло роль объединение ремонтной бригады и электрика целью улучшения условий труда. Начальник согласился и дал зелёный свет монтажа принципиальной схемы автоматизации резервного агрегата. Я, как инициатор перемен горд и счастлив, не мог позволить себе терять время, приступил к реализации, одобренного коллективом технического проекта. А ребята, в промежутках между исполнением своих прямых обязанностей, начали претворять в жизнь модернизацию подъёмника. Понадобилось три рабочих дня, чтобы воплотить первую идею начинающего полярника. Ваня оценил конструктивное решение и, даже испытал, прикрепив на крюк троса стальную болванку, манипулируя кнопочной станцией электрического подъёмника. Попросил ребят снять железку и, сославшись на неотложность дел, убежал в управление. А мы, оставшись без зоркого взгляда начальства, уселись в кружок стола оператора, погрузились в разговоры и воспоминания, прогревая внутренние части тела, горячим чаем со слоном. Меня, минуя скромность, засыпали вопросами о моей производственной деятельности на материке и, что я такое сотворил, что наградили путёвкой на олимпийские игры. Рассказал и сам вспомнил события четырёхлетней давности. В те далёкие семидесятые годы учился на вечернем отделении Технологического института г. Ленинграда, на факультете Комплексной автоматизации и механизации технологических процессов и работал бригадиром бетонно смесительного узла (БСУ), строящейся картонной фабрики ГОССНАБА СССР. Это было грандиозное, по тем временам, строительство. Ход строительства, лично курировал секретарь ЦК КПСС, Григорий Васильевич Романов. Строящееся предприятие, первое в СССР, оснащённое импортным оборудованием производства бумаги и картона, включая автоматизированную систему управления технологическим процессом (АСУ ТП). Набора кадров для эксплуатации предприятия не существовало, поэтому устроился бригадиром бетонного узла в строительную организацию, с надеждой, что в будущем будет возможность, перейти в эксплуатационную службу фабрики по специальности, уверовав себя, что к моменту начала производства закончу учёбу в ВУЗе. Бетонно смесительный узел на строительной площадке, представляет; — щитовое здание, внутри которого, расположена кабина оператора, роторная смесительная установка с, подводом воды, шланга, подачи цемента вакуумным насосом из силосной башни, конвейера, транспортирующего инертные материалы. Конвейер спускается под углом 45 градусов на склад, где, стационарно установленный экскаватор, ковшом подаёт инертные материалы на ленту транспортёра. Две силосные башни служат для приёма цемента и его транспортировки в смесительный узел, в количестве, определённой технологической картой. Напротив узла, через дорогу установлен строительный вагончик, где ютятся обслуживающий БСУ персонал: слесарь, электрик, сантехник и бригадир. Оператор, как правило, находится внутри здания в кабине оператора. Оператор всегда в респираторе, поскольку цементная пыль тучей висит в кабине, грохот «мясорубки» узла смешивания, не позволяет освободить уши от ватной затычки. Работа бригадира сводилась к выполнению плана, ведения табеля рабочего дня, организации приёма песка, щебня и цемента по накладным, списание материалов, по утверждённым нормам расхода, а также помогать службам в ремонте оборудования. Плановые ремонты не предполагались, поскольку давил план и сроки строительства. А ещё – ответственность за качество бетонов и растворов, за выполнение нормативных установок, плана выработки, от которых напрямую зависят заработная плата и премиальные. Мастера, который бы отвечал за исполнение этих функций, в штатном расписании не значилось. В первый месяц меня, как и всю бригаду «нагрели» поставщики цемента. Классическая схема. В накладной указан тоннаж цемента, который оприходуешь, замеряя рейкой по объёму силосной башни, а шофёр цементовоза по пути свернул «налево» и, разгрузил тонну другую цемента. Ему «навар», а мне минус к зарплате. Вот тогда и родилась первая в истории БСУ идея. Под опоры силосных ёмкостей установил тензометрические датчики, связал их с вторичным прибором — самописцем, который зарегистрировал в поверочной организации, оформив паспорт и, опломбировав, измерительный прибор. И началось интересное: приезжает цементовоз, разгружается, по накладной – 6 тонн, фактически 4,5 тонны. Я, в накладной делаю отметку по факту, подпись, печать, спасибо, а в ответ угрозы и трёх этажный мат. Разбирайтесь дорогие вне меня. Так моё первое рационализаторское предложение произвело эффект. В, последствии, за сравнительно короткие сроки, я с бригадой полностью автоматизировал БСУ, после чего работать стало в удовольствие. Нормировщики, каждый квартал, проводили нормирование или фотографию рабочего дня, к чему мы всегда были готовы. Моё нынешнее окружение на ДЭС острова Диксон выразило восхищение одной фразой: — «Ну! Ты голова»! Давай дерзай, твори, возможно, и мы будем лёжа следить за работой агрегатов, а управлять будет автоматика. Нет, ребята, не успеть, т.к. временно работающий в ожидании транспорта, а его могут подать в любое время, может быть уже завтра.
На следующий день Иван принёс пачку бланков рационализаторских предложений, и, похлопав по плечу, с улыбкой на лице, сказал: — «Пиши, черти, считай эффект, твори и реализуй на практике, но не забывай про ребят, которые тебе помогают». Да я этого никогда не делал. Идею подавал, оформлял, вместе сооружали задуманное, вписывал одного, или двоих и подавали в управление для рассмотрения. Получился конвейер. На, очередном техническом обслуживании испробовали в работе модернизированный подъёмник, а я, частично автоматизировал, оставшиеся установки. Почему частично? Потому что вторичные приборы самописцы найти на Диксоне было не реально. Их можно было смонтировать в распределительный щит и провести соответствующие коммуникации. А пока в работе были световая и звуковая сигнализации, которые оповещали оператору об отклонениях технологических параметров и фиксировались в вахтенном журнале. Я, разработал принципиальную, монтажную и коммутационные схемы, с указанием типа датчиков и средств измерения, в надежде, что Иван закажет их в отделе снабжения. Когда их доставят можно смонтировать, отрегулировать и запустить в работу. Трудовые будни протекали быстро и весело, как и уходили сумерки, опускалась полярная ночь, крепчали морозы, доходило до — 45 градусов, а резкий ветер пронизывал насквозь. 15 ноября, впервые увидел красавец ледокол «Сибирь», и полярное сияние, снял на фотоаппарат «Смена- 8М». Не считал, но внедрили с десяток, а может быть и больше, рационализаторских предложений, дополнительный доход. А 6 декабря появились деньги на сберегательной книжке – 224 рубля. Естественно – 150 рублей отправил домой, а 74 рубля остались на книжке. Вертолёта на ЗФИ не было, а я в письмо домой указал адрес обсерватории им. Кренкеля, поэтому второй месяц живу в полном неведении о делах домашних. Мутные мысли гасил на работе. 7 декабря Ваня Горлов объявил мне, чтобы я посетил управление и кабинет начальника ДУГКС Седова О.К. Причины, по которым вызывают в управление, не сказал. Поэтому было тревожно от неведения. Однако альтернативы нет, и я задумчиво поковылял по заснеженной тропе к управлению.
Седов Олег Константинович, крупный в теле, седовласый мужчина, встретил доброжелательно, по телефону пригласил начальника отдела кадров Серебровскую Дагмару Яковлевну. До прихода начальника кадров, интересовался у меня о работе, о новаторской деятельности, о семье. По прибытию Серебровской прямо объявил: — «Мы внимательно изучили Ваш трудовой путь, и пришли к мнению, что должность техника электрика Вы переросли, имеете высшее образование, коммунист, на прежней работе возглавляли службу КИПиА. крупного предприятия». Предлагаем Вам должность старшего инженера — ионосфериста геофизической станции «Колба». Станция находится в пяти километрах в глубине материка от посёлка. Должность старшего инженера – вторая по рангу. «А что за профессия – инженер — ионосферист»?- спросил я. «Это очень близкая, очень близкая, к вашей основной специальности по образованию, с уклоном знаний радиотехники профессия». «Да! – Совсем рядышком» – подумал я. Есть возможность трудоустройства жены, там же на «Колбе», сына в садик, а дочь продолжит обучение в школе. Мы не торопим. Подумайте, обсудите перспективу с семьёй. Предложение, конечно, заманчивое, с окладом 145 рублей, а это солидная прибавка. Радиотехника! – смогу ли я, в короткие сроки, овладеть этой наукой и, согласится жена оставить работу по специальности и отправиться к мужу с детьми на край света. Уверенности нет. Отказывать у порога, не в моих правилах, поэтому попросил дать время подумать. На этом и расстались, попрощавшись. На ДЭС ноги не вели, хотелось упасть на тёплое и мягкое, прокрутить в сознании услышанное, проанализировать предложение, разложив по полочкам все «за» и «против». Погрузившись в думы и мысли чуть было не прошёл мимо дизельной электростанции. На работе мысли в сторону и занялся привычными делами, выражаясь словами Вани Горлова, крутить болты и гайки. Однако ребята заметили во мне перемены и, со свойственной им решительностью, спросили в лоб: — «Что случилось, Николаевич!». Рассказал, о предложенной должности, о геофизической станции, о радиотехнике, в которой я не силён. «А чего тут думать!» — Вопросил Сашка Ашлапов. «Пиши заявление, и вперёд!» — выпалил абориген ДЭС, после Горлова, конечно. Должность цивильная, работа, не выходя из дома – мозгами и паяльником, рыбалка, охота, своя баня, штатный повар. А снабжение? Не сравнить с нашим – островным. По высшему разряду, как в Москве. И семья рядышком. Другой Сашка Пашкин развёл руки и выпалил: — «Ну! Ты, Николаевич, даёшь! — месяц на Диксоне работаешь, а перепрыгнул сразу через две ступени служебной лестницы. На Севере, профессионалов ценят, и берегут. Поведут тебя по снежной дорожке в начальники. И будешь ты через годик или два АПС». АПС – это как?- «Это — администратор полярной станции!- друг любезный. Только очень быстро, хотят тебя запрячь. Видать дефицит в начальниках образовался. Вовремя появился ты, братец, в полярных широтах». «Печально. Где теперь найти нам мудреца – снабженца с головой переполненной идеями?». — «Ладно! – Буду думать!» — произнёс в ответ и продолжил крутить болты и гайки, исполняя задание начальника Ивана Горлова.
По завершении рабочего дня направился на телеграф – заказать переговоры с домом. Обычно приходится ждать разговора, как минимум час, в зависимости от нагрузки на линии связи. К счастью линия связи с Ленинградом, была свободной, и меня соединили через 10 минут ожидания. Поведал супруге о предложении высшего командного состава ДУГКС, мгновенно получил отказ. Приняв его, поговорил с дочкой. Сын говорил ещё плохо, поэтому в телефонной трубке слышал только бурчание и мычание. Расцеловав всех через расстояние, понял, что решать возникшие на ровном месте проблемы, придётся в одиночку. Всякие мысли приходили в голову в течение нескольких дней, а ребята по цеху продолжали уговаривать согласиться работать на геофизической станции «Колба». В итоге я сдался и подал заявление о переводе. В отделе кадров пояснили, чтобы я далеко не отлучался, чтобы был готов к переезду и, что мне сообщат дату прибытия за мной транспорта.
Переселение случилось в воскресенье 16 декабря 1984 года. Сожалею, что не смог попрощаться с ребятами ДЭС, но тешил себя мыслью, что не раз ещё увидимся и пообщаемся, ведь путь не дальний. Вездеход подъехал к общежитию на Папанина 3 в 11 часов дня. День, но не здесь. На Диксоне – полярная ночь. В дверь комнаты постучали и коренастый мужчина, сказав – «Привет!», взял мою сумку с вещами и пошёл укладывать её в вездеход. Я, сдал комнату коменданту, оделся и вышел, покинув мой первый приют в Арктике. Усаживаясь в пассажирское кресло рядом с водителем, познакомился с механиком водителем геофизической станции «Колба» — Геной Голубовым. Гена, как и все северяне, был молчалив. Ворочая рычагами, изредка, бросая взгляд по сторонам, прижимаясь к обочине и, пропуская встречный транспорт, вездеход миновал залив, натужно под рёв мотора, преодолел возвышенность берега и центральную улицу посёлка, выехал на безлюдные просторы тундры, на накатанную гусеницами вездехода дорогу. Тусклый свет фар, разрезая темноту полярной ночи, освещал путь, обозначенный по обеим сторонам вешками, медленно приближал к объекту следования, под постоянные колебания вездехода вверх вниз, поднимаясь на ложбинки и опускаясь с них. Впереди по курсу появились контуры построек станции, антенное поле, ограниченное тенью растяжек от светового потока освещения, и тонкая, строго вертикальная струйка дымка, от работающей котельной. Такой, в безмолвии полярной ночи, увидел я геофизическую станцию, с прозаическим названием, «Колба».
Первая зимовка
«Север сближает,
Север друзьями тебя окружает.
Слабых и алчных не принимает,
Корыстных, бездушных и злых отвергает».
Геофизическая полярная станция «Колба» удалена от посёлка Диксон на расстояние пять километров и размещена на равнинном участке тундры на площади 63000кв.м. Значительную часть участка станции занимает антенное поле. Компактно, в нескольких десятках метров от антенного поля расположены; основной корпус, сочетающий в себе производственное помещение, комнаты для проживания, фотолабораторию, библиотеку, столовую, кухонный зал, а в пристройке котельную. Рядом с котельной две ёмкости по 10м3 для хранения и использования дизельного топлива. С противоположной стороны основного здания – баня с примыканием угольного склада, а напротив холодный склад продовольствия и обмундирования.
Проживает на станции 15 человек; работающих 11, четверо детей. Семьи: Виноградовы — Игорь и Людмила, их дочь – Евгения. Голубовы – Геннадий, Валентина и дочери Алла и Ирина. Апраксины – Александр, Галина и дочь Мария. Семейные пары живут в комнатах, в 22кв. метра каждая. Старшей девочке Евгении – 6 лет, Алле – 5 лет, Иришке – 3 года, самой маленькой Машеньке – всего годик. Остальные пятеро взрослых занимают комнаты, не превышающие по площади 15кв.м.
Питание на станции – платное и составляет 40 руб. мес. Обязанности по приобретению продуктов питания лежит на начальнике Кузнецове Анатолии, для чего, в конце месяца организуется экспедиция по магазинам посёлка и острова Диксон. Продуктовый список готовит повар станции Лидия Тимофеевна Борисова. Тимофеевна приехала на Север заработать на пенсию из Одессы, где работала шеф поваром курорта «Приморье». Обязанность повара – приготовление пищи на обед и ужин. Завтрак каждый готовит себе самостоятельно.
На мужчин, коих на полярной станции «Колба» шестеро, распределены дополнительные нагрузки; понедельное дежурство по кухне, а это доставка продуктов с холодного склада, обеспечение водой, мытьё кухонной утвари, после принятия пищи полярниками, посменная работа истопника бани, а также заготовка мяса и рыбы в летний период.
А сегодня 16 декабря на «Колбе» праздник; — прибыл новичок для дальнейшего прохождения трудовых будней в условиях, приближенных, к экстремальным. Лидия Тимофеевна, безусловно, была проинформирована начальником, а посему обед и праздничный ужин порадовал, новоиспечённого северянина, печёнкой и язычком оленя и северной рыбкой омуль во всех приготовлениях; жареную, солёную, копчёную и, строганиной. От меня стол украсила, ёмкость вступительного — «горячительного», привезённая и сохранённая с материка. На вечерних посиделках, когда детвора спит, читаю свои стихи и пою известные всем песни.
Мне предоставили неделю для ознакомления с аппаратурой, временным циклом профилактики и ремонта, состоянием и наличием запасных частей, способами и возможностью их пополнения. Попробую рабочим языком, минуя научные термины, описать принцип работы геофизической станции зондирования ионосферы, который состоит: — из передатчика, приёмника, передающей и приёмной антенн, что позволяет определить зависимость высоты отражения от постепенно изменяемой частоты вертикально направленной волны.
Исследование ионосферы ведётся главным образом путём изучения условий прохождения и отражения радиоволн в ионосфере методом вертикального зондирования импульсами передатчика. Рабочая частота передатчика плавно изменяется в диапазоне от 1,5 до 27,5 МГЦ. Частота следования импульсов выбрана 50 ГЦ. В энергетический потенциал входит мощность передатчика импульсов и составляет в зависимости от предъявляемых требований от 1 до 20 Квт, коэффициенты усилений приёмной и передающей антенн, максимум излучения которых, направляется вертикально вверх, чувствительность приёмника. Приёмник синхронно настраивают с изменением частоты передатчика для чего, применяется схема, в которой задающий каскад передатчика является одновременно гетеродином приёмника. Сигнал снимается с входа приёмника и подаётся на индикатор, которым служит электроннолучевая трубка, и далее на фотосъёмку.
Радиосвязь на коротковолновом диапазоне обеспечивается отражением, а точнее преломлением волны внутри слоя ионосферы. Ионосфера Земли – это совокупность ионизированных слоёв, возникших под влиянием солнечной радиации. В ночное время, когда отсутствует излучение Солнца, концентрация ионизированных частиц падает, что приводит к ослаблению отражающих свойств ионосферы. Особо остановлюсь на вопросе нарушения коротковолновой связи. При мощной вспышке на Солнце, либо при прохождении активной области через центральный меридиан диска, на Землю извергается мощный поток излучения, что может явиться причиной магнитной бури, а затем и ионосферной бури, приводящей к резкому ухудшению, а порой, и полному прекращению прохождения на КВ диапазонах. В этом случае нарушение связи может быть в результате поглощения коротких волн в «полярной шапке». Полярная шапка – это область на поверхности планеты, отличающаяся наличием низкой температуры, обусловленной малым количеством солнечной энергии и, покрытая льдом определённого химического состава.
Государственным комитетом СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды выпускается месячный прогноз частот (МПЧ), по которому определяют рабочие частоты на ближайшие месяцы для трасс радиосвязи с конкретными географическими координатами.
Из выше изложенного ясно, для каких целей и, решения каких задач основана и работает геофизическая станция «Колба». Я, как и надлежит работнику, при переводе на должность, не соответствующую образованию, приклеился к начальнику полярной станции, дополнительно, исполняющему обязанности старшего инженера — ионосфериста, исполненный желанием, как можно быстрее осознать, изучить и принять, перечень своих обязанностей, и приступить к их исполнению. Теория – это хорошо, но теория с практическими действиями под присмотром специалиста, более качественно ложится в систему знаний. Анатолий необычайно грамотный специалист в радиотехнике, усердно доносил свои знания и практическое умение. В его отношениях ко мне не сквозила превосходство, напротив, преобладали беседы на равных. Я же старался, по мере сил и времени, впитать, как можно больше знаний, для чего в свою комнату перенёс неисправный радиоприёмник Р250М2, оборудованный ремонтными жгутами, и блок электромеханической перестройки диапазонов (БЭМП). К, сожалению, передатчик перенести не представлялось возможным, поскольку был тяжелый и стационарно установлен рядом с резервным. Недельный образовательный цикл ощутимых познаний не выявил. Как и, прежде терялся и ощущал свою профнепригодность, что, естественным образом, сказывалось на настроении и общем поведении. На помощь приходил коллектив геофизической станции, а Кузнецов, успокаивая, в очередной раз повторял нерадивому ученику, ранее заученные признаки часто встречающихся неисправностей. Учился и познавал, как говорят:- «На ходу». В обязанности старшего инженера — ионосфериста входит профилактика и ремонт технологического оборудования и аппаратуры, бесперебойной его работы. Очень ответственная работа, поскольку от твоей производственной деятельности слагалась устойчивая работа всего коллектива станции. Кроме прямых обязанностей по ремонту и обслуживанию аппаратуры, согласно штатного расписания, дважды в месяц исполнял обязанности вахтенного дежурного. Однако текучесть кадров не позволяет заполнить полярные станции в полном объёме штатного расписания. Не исключение – моя первая полярная станция. Не достающих инженеров и рабочих дополняет фактический состав. Составляется табель занятости и фиксируется, как обработка, т.е. начисление дополнительной заработной платы. Отсюда, как следствие, простой в работе оборудования и аппаратуры лишает этого заработка и премиальных. Обучая работе радиотехника, начальник, дабы испытать меня на прочность поставил на вахту 24 и 27 декабря, на недельное дежурство по кухне, а в заключение предновогодним истопником в баню, которую волею календаря, перенесли на воскресенье 30 декабря.
Неделька удалась: сон урывками, ремонт аппаратуры со слезами, вахта в напряжении. Не миновали сбои в работе аппаратуры. Особняком стоит блок электромеханической перестройки КВ диапазонов (БЭМП), ручное изобретение Арктического и Антарктического научного института в Ленинграде. Блок крепится к панели радиоприёмника Р250М2 и состоит из множества текстолитовых шестерней, которые задают скорость движения сигнала по диапазону, а также обеспечивают защиту внутренних механических элементов и ламелей радиоприёмника. Шестерни изготовляются в институте и поставляются на станцию оказией в соответствии с заявочным листом. Изготовить шестерни своими силами, имеющимся парком станков и материала не реально. А в ящичке запасных частей имелось только три штуки. Вот и кувыркался полных два часа, подбирая и экспериментируя. Два часа простоя, а это значит: передатчик не излучал сигнал, приёмник не принимал и не фиксировал его прохождение по диапазонам, не снимал в черно – белом изображении на киноплёнку, которую не проявили, не обработали и не отправили в ААНИИ для составления месячного прогноза частот и статистики наблюдений. Лихое начало. Осталось последнее испытание с наслаждением – истопить баньку, отмыть косточки и не получить взыскание накануне Нового 1985 года.
30 декабря подъём в пять утра. Банька на «Колбе» миниатюрная, уютная и жаркая. В парной угольный котёл, в моечном зале три бочки; одна с подогревом, две других для холодной воды. Заполняются бочки в летнее время водой с использованием насоса, а зимой снегом. Бочки, по мере таяния снега, вновь и вновь заполняется снежными кубиками до той поры, пока не достигнут перелива. Уголёк в относительной близости, знай, подбрасывай черпак за черпачком, пока температура в парной не достигнет 100 градусов по Цельсию, а в мойке 30 – 40гр. На улице квадратный железный бассейн, работает только в летнее время. Зимой, при отсутствии ветра, многие предпочитают кувыркаться в заснеженных просторах тундры. Истопник – дело не хитрое и не хлопотное, а во многом забавное и интересное. Есть время подумать, осмыслить, написать письмо и сочинить словесный стихотворный опус. Распределяй время как угодно, но к 11 часам, хоть умри на «пашне», но всё, должно быть приготовлено к банной «развлекушке». Справился, и опус сочинил, аккуратно кнопочкой прикрепив на внутреннюю сторону дверного полотна. Первой, по установленной традиции и по старшинству испытать банный запашок направляется наша кормилица – Лидия Тимофеевна. За ней женщины с девочками, а далее беспорядочным строем по двое, или в гордом одиночестве мужички с тазиками, ласково именуемые «шаечки». Тазики свои, я тоже прикупил, не отъезжая далеко, в складе, напротив, на платную часть.
О бане, о парной!
» Лечит русская парилка,
Манит душу, греет тело;
Ты подбрось жарку Людмилка,
Чтобы в жилах засербело.
Чтобы веничек дубовый
Исхлестал до боли кожу,
Вот тогда мороз бедовый
Из нас сделает вельможей.
Ведь на то она и баня,
Чтоб недельный снять порок.
Баня! Что красавец Ваня!
Так и манит на полок.
Только Ваня удалец
Прыть свою смирить не хочет.
Кое — что, кое — где помочет
И, скорей бежать с крылец,
Чтоб не взяли под венец!
Ну а пар – мой исцелитель,
Обласкает сладко тельце,
Он, как мудрый повелитель
Нежно мнёт девичье сердце!
И оно, от счастья тая,
Всё изнежено, отмыто,
Говорит: — «Душа парная!
Напрочь, выброшу корыто»!
Банный день завершился ужином. Все разбежались по своим комнатам, и на «Колбе» воцарилась тишина в преддверии наступления Нового 1985 года. А, утро, относительно времени, но отнюдь не в соответствии со временем года, началось под шумные детские голоса приготовлением праздничного наряда, установленной в углу искусственной ёлки, игрушками, бисером, ватой, символизирующей падающий снег, конфетами. Только запах естественной ели не присутствовал, поскольку в тундре растут очень низкие лиственницы, а посёлок украшают светящиеся деревья, сооруженные из лампочек по контурам ствола и веток также искусственных. В заключительный день года, каждый занимался, на своё усмотрение, делами, которые не требовали отлагательств, не напрягаясь, в спокойной обстановке, по возможности, не полностью наполняя желудки, оставляя место, для вкусной и здоровой пищи, которую Лидия Тимофеевна стряпала в кухонном закоулке. Только запахи навевали аппетит, вдыхая который неумолимо хотелось перекусить. И некоторые утоляли голод чаем, кофе и сигаретами. Начальник затаился в своей комнате и, вероятно, готовил месячный, а возможно, и, годовой отчёт. Я, периодически, коротал время с Людой Виноградовой в курилке, опустошая, кружку за кружкой ароматный кофе, и, нагружая лёгкие табаком. Люда, практически никогда, не расстаётся с книгой, и, как сама утверждает, прочла всё, что имеется в станционной библиотеке. Муж Виноградовой – Игорь, любитель техники, ковырялся с «Бураном», совершая кратковременные забеги в курилку для обогрева. А, Женька, дочь благородного семейства, на правах старшей по возрасту девочкой, командовала детским садом в украшении ёлки, под присмотром Нины Ивановны Салтыковой, которую ласково дети звали Лебёдушкой. Санька Апраксин, наводил порядок в фотомастерской, раскладывая по полочкам, проявленные плёнки, и заряжая в кассеты новые, для дальнейшего использования. Педант в работе Сашка, никого не пускал в свои производственные владения, а, если, кому требовалась проявка любительской плёнки из собственного фотоаппарата, или изготовление фотографий, охотно делал работу за владельца материала, причём качественно и умело. Стрелки часов умеренно, но настойчиво приближали обитателей тёплого, полярного дома в глубине снежного покрова тундры к празднику. В пелене полярной ночи, не видно праздничных огней посёлка и острова Диксон. Там собираются семьи и коллективы проводить Старый 1984 и встретить Новый 1985 год, не слышны выстрелы хлопушек, не слышен весёлый, громкий голос радостной детворы, поглощаемый расстоянием зимнего ночного мрака, не видно света, льющегося из окон домов и, утопающего в ослепительном диске луны. Только ветерок врывается в случайно распахнувшуюся дверь, обжигая лицо и руки морозным дуновением.
Празднично одетая Лидия Тимофеевна, накрывала длинный стол из нескольких скатертей, выносила холодные закуски, трогательно расставляя их на середину, чтобы каждый мог дотянуться до них. Атмосфера домашняя, всем, включая детей, хватило тарелок и стульев. Анатолий Кузнецов украсил праздничный стол бутылками вина, питьевого спирта, и шампанского. Для всех и на любой вкус. И, по традиции, провожая Старый год, каждый вспоминал истории прошедшего времени, грустные и весёлые, забавные и запомнившиеся. Слушая их, я мысленно, проживал вместе с рассказчиком его время, ловил нотки их характера, фиксировал увлечения, и представлял города и веси, где они жили до приезда на Север. Это юг Краснодарского края станица — Кагальницкая, север — Вологда, Украина — Одесса, Сибирь — Красноярск. Время последнего застолья 1984 года пролетело в воспоминаниях, с наполнением желудков пищей, а также горячительных напитков. Мужчины, как и подобает северянам, предпочитали разбавленный спирт, женщины, увлеклись креплёным вином, а детвора грызла, жевала и глотала, что душа желала, но в основном, фрукты и сладкие блюда. Я, поначалу, стал противиться и отказываться от питьевого спирта, но полярная братия настояла принять алкогольный вызов, который доселе был мне чужд. И, поверьте, вторая рюмка провалилась в моё чрево, не разбавленным, со сладким привкусом и обжигающим теплом, но, добавив хмельного озорства и словоблудия. И чего только не сотворит русская душа, чтобы не предстать перед друзьями и коллегами слабым и не сговорчивым. А, тем временем, стрелки настенных часов приближались к полуночи. Начальник, неторопливо начал крутить проволоку на пробке с шампанским, крепко придерживая её, дабы избежать преждевременного выстрела и розлива благородного напитка, до боя курантов. Я же представил, что будет происходить со мной после ерша, называемого полярниками «Северным сиянием». Но с криками «Ура»! и полёта пробки к потолку, с одновременным боем курантов, и розлива волшебного напитка по стаканам (фужеров на станции не было), дружный коллектив геофизической станции «Колба» встретил Новый 1985 год. А далее тосты, пожелания и веселье, необычное и трогательное, моя первая поступь в Новое время жизни, работы и бытия в суровых условиях Арктики. Свой первый праздничный тост и пожелания, стараясь, не сбиться с речи, и не запинаясь, произнёс и я, как мне показалось, с выражением, но по, бумажке.
Кружит снег, искрится новь в глазах.
Счастьем, смехом наполняются уста.
И грядущего невиданный размах
Вдохновляет души неспроста!
Новый год зовёт в свои просторы,
Открывая новые дороги,
А морозец, заколдованным узором
Огибает трудные пороги.
Света Вам друзья! И добрых будней!
Солнца, нежности и радостных минут!
Пусть заснувшее, Вам Новый год разбудит,
А зори свежести Вас в круговерть влекут»!
Новогодняя ночь удалась! Дети, мамы и женщины разошлись по комнатам, а мужчины вели задушевные беседы, периодически забегая в лабораторию и в аппаратный зал. Вахту никто не отменял, даже в праздники. Язычок заплетался от излишне выпитого, но мысли и высказывания не терялись в потоке душевного общения, а напротив, мы познавали и изучали друг друга, что в, последствии, позволило избежать ссоры и обиды. В короткие минуты между звоном стопок и жевательным рефлексом, ребята просили, что — либо спеть под перебор струн гитары, или прочесть свои стихи. Отказать не посмел, несмотря на хмельной настрой, и желание сомкнуть глазки в глубоком сне. Как, и, под каким предлогом покинул праздничный стол, история умалчивает. Однако утро и день Нового года казались вечностью, невыносимо хотелось пить, а ноги, подкашиваясь, на поворотах упрямо вели в спальное ложе комнаты. Однако в хмельной памяти сохранилось изречение, которое под воздействием невидимых импульсов долетело до начальника.
«Телу хочется покоя.
Голове – наоборот;
Приключений и застолья
И, конечно бутерброд.
Губы шепчут шепелявя,
Извергает звуки рот.
Оживу в покоях рая,
Если, кто-либо, нальёт»!
В дверном проёме столовой нарисовался Анатолий с бутылкой светлого лечебного напитка. «Налетай! Кому хреново на душе! Но, увлекаться не надо. Не пьянки ради, а здоровья для!» Налили, выпили, поели и, конечно, полегчало. Дальше работа, отдых, дежурства, по накатанной, привычной и знакомой каждому полярнику дороге.
Полярная ночь и зелёные переливы Северного сияния огибали холмы заснеженной тундры, цепляясь краями вышек антенн, и, устремляясь вверх, переливами волн уплывали за горизонт. Можно часами наблюдать за необычайной красотой природного явления Севера, размышляя при этом, и перебирая в памяти события минувших дней и лет, а также предаться мечтам о днях грядущих. Однако, любуясь красотами Севера и возбуждая воображение о настоящем и будущем, нельзя забывать о безопасности. Хозяева Арктики бродят не только по льдам Северного Ледовитого океана, но иногда заходят далеко вглубь тундры. Он ведь медведь, и разрешения на дальние путешествия для него не существуют. В Арктике, пожалуй, нет людей, которые не видели белого медведя и не знали бы, что делать при встрече с ним. В обязанности начальника станции входит проведение инструктажа и выдача фальшфейера, ракетницы или карабина, в зависимости от дальности путешествия сотруднику, и запись в журнале направления движения и ориентировочное время прибытия на станцию. С «Колбы» ежедневно, кроме праздничных дней и выходных, Гена отвозит девчонок в посёлок, в детский сад. На третий день января 1985 года, напросился пассажиром и я. Надеялся разглядеть посёлок, познакомиться поближе. Оговорюсь сразу; — ничего особенного я не увидел. Оказывается, во время полярной ночи большую часть дня на улицах Диксона безлюдно. Посёлок оживает в основном только рано утром, когда диксончане выходят на работу и в 17 – 18 часов вечера, когда они возвращаются домой, забирают детей из детского сада, идут в магазин или по другим делам.
Зимовка и работа на станции приближалась к месячной отметке, в течение которой многое познал, изучил и окончательно втянулся в быт своего времяпровождения. Составил для себя график дежурств по кухне и истопника бани. Обленился физически, поскольку заготовка воды – мероприятие, которое, считается авральным, редкое, но громкое и весёлое. Свободное время, сочетаю приятное с полезным, а именно, следуя рекомендации Люды Виноградовой, заглянул в станционную библиотеку. Библиотека – это многолетнее творение работников геофизической станции. Централизованно книги и журналы не поставлялись, а наполнялась библиотека, прочитанной литературой любителями чтения, приобретённой за собственные средства. Друг полярной станции, столяр и строитель из Морского порта, сделал стеллажи и смонтировал их в небольшое помещение, которое раньше служило кладовкой. Здесь нет картотеки и журнала записи, взятой на время книги для чтения, как и библиотекаря. Вход свободный, вынос не ограничен. Моя первая книга, прочитанная на станции; «Антарктида без пингвинов» о зимовщиках 24 Советской Антарктической Экспедиции. Автор — врач Новосибирской академии Юрий Демиденко. Поучительная и жизненная документально художественная повесть.
В 1980-е «золотые годы» Диксона, Север стал для СССР местом не только торговли, разработки месторождений, ссылки и научных исследований, строительства новых заполярных городов и посёлков, но и местом заготовки пушнины, рыболовства. Были промысловые охотничьи станции, был питомник ездовых собак, сотни глоток заливались лаем, составляющим важную часть звукового ландшафта Диксона. Их использовали зимовщики – добытчики песца и белух. Продукцию всех видов принимал рыбзавод – это предприятие имело, в числе прочего, например, пошивочный цех, где шились меховые рукавицы и другое. А пушнину добывают охотники, которые в зимний период года, растекаются в разных направлениях тундры, на заранее приготовленные зимовья, с провиантом и средствами жизнеобеспечения. Раньше, в 60-е годы двадцатого столетия, охотники передвигались по тундре на собачьих упряжках, а в настоящее время, с развитием технического прогресса, собачью упряжку заменили гусеничные мотоботы. Но не все охотники перешли на современный вид транспорта и транспортировки грузов. С легендой западного сектора Арктики, другом геофизической станции «Колба», охотником промысловиком Николаем Копань, познакомился ранним, морозным утром полярной ночи середины января. Тундру разбудил громкий лай собак и звонкий колокольчик, извещающий о прибытии, как будильник, извещающий от пробуждения. Было неожиданно и приятно видеть плотного телосложения мужчину, с озорным и пронизывающим взглядом, изучающими глазами, и добродушным баритоном в голосе. Николай общался с собаками, на равных, как с людьми, а они послушно выполняли все его команды. Освобождая стаю от поводков и поочерёдно, угощая их кусками замороженной белухи, Николай рассказывал мне о своих питомцах с необычайной теплотой и нежностью. Я, впитывал каждое слово и предложения, старался сохранить в ячейках памяти, историю использования ездовых собак на Диксоне, их качества, преданность хозяину, и другие черты характера четвероногих помощников и друзей Севера. Из поведанного мне тёзкой ездовые собаки – верные и надёжные помощники народов Севера. Известно, что жители приарктических территорий для передвижения использовали наиболее приспособленных к суровым условиям животных – собак и северных оленей. Собаки обладают множеством преимуществ перед оленями: они более выносливы, безотказны, преданы хозяину. Собаки проходят по льду и рыхлому весеннему снегу, там, где олени скользят и проваливаются. В пургу собаки стремятся к жилью, а олени стараются бежать по ветру, часто прочь от дома. Собаки могут легко передвигаться по территориям, за день, пробегая до 80 км тянуть за собой на нартах грузы. Гроза оленей – волки, которые не столь опасны для собак. Собаки едят то же, что и люди. Их кормят рыбой; дают, как свежую, мороженную, так и горячий рыбный бульон, чтобы согреть собак и восстановить их силы. У каждой собаки свой характер. Даже в обычной жизни, а особенно в экстремальных условиях для них еда – основной ключ к жизни. У них работает инстинкт выживания. За еду они могут драться и соперничать друг с другом. Ездовые собаки хорошо выполняют команды и легко ориентируются на местности. Идущая в поход собака должна быть абсолютно здорова и, как правило, хозяева, а это охотники и рыбаки дальних зимовок очень тщательно следят за своими питомцами. Важнейшими характеристиками северных собак являются такие качества, как физическая сила и мощь, выносливость, неприхотливость и устойчивость, спокойное и уравновешенное поведение, а также возможность адаптироваться и полноценно функционировать даже в самых неблагоприятных условиях окружающей среды. Телосложение ездовых собак крепкое, сухое с мощным костяком и мускулатурой, особо развитые мышцы передних лап шеи, груди и спины. Формат тела растянутый, высота в холке меньше длины туловища, что отражает способность собаки к длительному и быстрому бегу. Способ передвижения – рысь. Именно бег рысью позволяет собакам быстро тянуть груз по сложному рельефу и при этом не выбиться из сил. Зубы очень хорошо развиты, особенно клыки, служащие для разрывания плоти. Зубная система приспособлена к принятому на Севере кормлению, мороженым мясом и рыбой. Мех тёплый, состоящий из длинного и жесткого волоса и подшерстка. Ступни лап покрыты жесткой и короткой шерстью, увеличивающей их рабочую площадь, препятствующей скольжению по льду и натиранию подушечек пальцев. Редкий лай. Ездовые собаки, находящиеся на стоянке, при приближении зверей или незнакомых людей, лают. Кроме того, ездовые собаки умеют и любят копать. В естественных условиях этот навык необходим для устройства на ночлег или для охоты на мелких грызунов в условиях стоянки. Собачья упряжка представляет собой от четырёх до двенадцати собак, привязанных к длинному тросу. От каждой собаки идёт небольшой поводок, который позволяет собаке стоять на ногах в полный рост, потянуться, сесть, прилечь. В упряжке среди собак своя иерархия – есть собака вожак, и есть собаки ведомые. Вожака собаки выбирают сами. К, сожалению, Николай не уточнил, на общем собрании, тайным или открытым голосованием, или собачьим законом, кто кого перегрызёт или перелает. Что касается нарт, используемых охотниками, для доставки добычи без особых усилий, служит прицеп, обычно на полозьях, длинной 2,5м, высотой 1м. Оставив собачек на улице, с наслаждением рвущих, жующих и глотающих тушки белухи, мы вошли в просторную прихожую нашего дома, затем в столовую, где Николая ожидал вкусный завтрак, больше напоминающий обед, приготовленный по всем правилам поварского искусства Лидией Тимофеевной. Люди и дети покинули свои спальные места и, наполняя чашки и кружки благородными напитками, рассаживались, окружая гостя вниманием и на все лады, задавая вопросы, вслушивались в ответы промысловика охотника. А познали мы очень многое; о повадках зверей, о методах и способах охоты, о быте на зимовье, о трудностях и прелестях кочевой жизни и, конечно, об охотниках промысловиках.
Какое удивительное и глубокое слово – промысел. Какой в нём объём, сколько смыслов. Это и промысел Божий, и исполненный созидающего начала народный промысел. Промысел, как любое дело, забирающее человека целиком гораздо шире и глубже, чем просто охота. Он требует и жизненной одержимости, и досконального знания предмета. Это не профессия, а образ жизни со своими законами. Уходя корнями в многовековую глубь, промысел – одна из наиболее ценных традиций русского мира, а сословие промысловиков, как носителей уклада, возможно, скоро будет достойно охраны – подобно снежному барсу или леопарду. Но всё же удивительно вынослива русская земля, раз с таким постоянством родит людей увлечённых и крепких. Мотивы ухода в охотники могут быть разными: одних тянет любовь к героическому труду на фоне прекрасной природы, других – заработок в голом виде, третьих и, думаю, многих – желание быть хозяином и кормильцем. Объединяет всех этих людей способность жить в заснеженной, продуваемой всеми ветрами тундре долгое время полярной ночи, и холодных дней весны и осени. Охотник – это традиционная мужская работа, требующая воли, сильного душевного строя. Охотник, неприхотлив, терпелив, умеет найти выход в любом переплёте, он рукастый и смекалистый. Всеми этими качествами обладает друг полярной станции «Колба» — Николай Копань.
Холодный ночной январь 1985 года запомнился посещением станции ещё одного друга – начальника ремонтной строительной группы Морского порта – рыболова любителя. Он на буране привёз рыбы из собственного оборудованного ледника, летнего улова. Причины отсутствия, необходимого количества столь ценного продукта питания в наших закромах мне неведомы, но предполагаю, что это напрямую связано с наличием должного состава работников. Беседа, свелась в основном о рыбаках, заготовках, и рыбе разных размеров и сортов. Приятно удивило, что моё полярное ложе, т.е. кровать, большая двух спальная сделана умелыми руками строительного мастера Морского порта Диксон.
В последней декаде месяца заболел начальник станции Анатолий Кузнецов, поэтому его функции пришлось исполнять мне. Надо было ехать на остров, в управление с годовым отчётом о работе станции, поскольку поджимали сроки, а заодно приобрести необходимый перечень продуктов питания. Снарядив вездеход ящиками, мешками и сумками, я с водителем Геной Голубовыми тронулись в путь. Проезжая посёлок, притормозив у Морского порта, обратил внимание на огромный, красивый, залитый светом ледокол «Леонид Брежнев» и караван небольших судов. Я был впечатлён. Гена, пояснил, что это обычное дело, очередной завоз продуктов, материалов и техники. Оказывается, карта доставки металла с Норильского металлургического комбината на материк (для местных жителей всё, что не Диксон, — это «материк»), проходит из порта Дудинка по Енисею через Диксон по Северному Морскому пути и далее по городам страны. Обратный путь судов, формирующихся в Архангельске или в Мурманске, следует в сопровождении атомохода на Диксон, как снабженец. Миновав посёлок, вездеход медленно, под углом в 45 градусов, гусеницами коснулся снежного наста зимника. Зимник – дорога между островной и материковой частями Диксона, проходящему по застывшему проливу Карского моря. Зимой люди ездят на вездеходах, летом — на катере, весной в распутицу, когда лёд тает, ни катер, ни вездеход не ходят – заказывают вертолёт. То же самое происходит и осенью. Продвигались в снежном тоннеле, только без крыши. Путь не долгий и не длинный, но сопряжен разъездами со встречным транспортом, и отсутствием инспектора ГАИ, которых я на Диксоне не встречал на посту, и, не знаю, существует ли такая служба. Островные дела и частичные продуктовые закупки прошли быстро. Следует отметить, не всё, что имеется в магазинах на острове, присутствует в посёлке, и наоборот. Преодолев обратный путь по зимнику, остановились у продуктового магазина в посёлке, где предстояло совершить основную часть покупок месячного довольствия. Хорошо, что список необходимого, как всегда, вручила нам повар, поскольку запомнить количество и наименование продуктов питания было не реально. Было жарко, перетаскивая ящики, мешки и сумки с продуктами к вездеходу и укладывая их в багажник, но как в, дальнейшем, оказалось, температура окружающего воздуха повышалась, а порывы ветра с каждой секундой становились резче и продолжительнее. Гена, в силу своей молчаливости, лишь произнёс: — «Надо, торопиться, сейчас задует!». Холод – злейший и сильнейший враг всех теплокровных обитателей Земли, а Крайний Север – территория вечной мерзлоты и чёрной пурги. Зимняя пурга с мощными снежными зарядами и ветром, валящим с ног, явление частое, и может начаться очень быстро и неожиданно. Ещё полчаса назад была отличная видимость, а затем, с внезапного порыва ветра и пригоршни снега началась дикая свистопляска с нулевой видимостью и невозможностью устоять против ветра. Частые колебания атмосферного давления и сильные ветры образуются при смене циклонов, порой достигающие скорости до 50 метров в секунду и, может завывать несколько дней, не ослабевая ни на минуту, надувая гигантские сугробы и полностью изменяя рельеф местности. Попадая, в такой погодный свистопляс, лицо моментально превращается в гипсовую маску, без малейшей возможности управления мимикой, обморожением щёк и носа. Многие полярные исследователи в области медицины отмечают некоторые проблемы жителей полярных районов: нарушения сна, повышенная утомляемость, снижение умственной и физической работоспособности, одышка, различные болезни нервной системы и признаки истощения коры головного мозга. У коренных народов северных широт за многие века эволюции сформировался ряд особенностей, позволяющих вести полноценную жизнь в невыносимых погодных условиях. Установлено, что пищеварительная система долгие годы проживания людей на Севере, способна переваривать белки и жиры животного происхождения в огромных количествах без вреда для организма. Это позволяет накапливать необходимый запас энергии для поддержания нормальной температуры тела в самые лютые морозы. Клетки крови обеспечивают весь организм повышенным объёмом кислорода, поэтому северяне практически не страдают болезнями сердца и атеросклерозом, несмотря на ослабленный иммунитет, всё это с лихвой восполняется их закалённостью и более стойкой переносимостью низких температур. А как быть нам, приезжим, временно проживающим, гостям Крайнего Севера? Гена – бывалый, уже десять лет зимует, а я совсем необстрелянный новичок, попадаю в такой погодный переплёт впервые. Показывать испуг и слабость не в моём характере. Услышав, «Садись, поехали!», я забрался в вездеход и уселся в пассажирское кресло. В окно была видна только белая мгла, а свет фар лишь ярче подчёркивал контуры многочисленных летящих снежинок. Стало жутко, поскольку даже представить трудно, каким образом управлять и перемещаться в неизвестном направлении. Однако Генка был неумолим, и, ворочая крепкими руками, рычаги управления вездеходом, повёл многотонное стальное транспортное средство в известном, только ему, направлении до той поры, пока на середине движения вездехода не нарисовался столб с подвешенным кабелем электропитания. «В правильном направлении движемся! — с улыбкой на лице сказал Голубов, выравнивая вездеход. Однако улыбка и радость вскоре сошла с лица, поскольку мы, заблудились, и выводила нас из заблудшего снежного мира – рация и голос начальника, которого подняли с болезненной постели, обстоятельства риска потерять преданных тружеников полярной станции «Колба». Добрались, отогрелись, а я лишний раз уяснил для себя, что северяне, живущие и работающие в зоне вечной мерзлоты, отзывчивые, добрые и сердечные люди никого и никогда не оставят в беде.
Второго февраля на Таймыре, на Диксоне и на нашей полярной станции был праздник: — «Встреча Солнца!». Полярная ночь на Таймырском полуострове завершилась. Диксончане не видели Солнце 45 суток, прежде чем начался период смены дня и ночи. Световой день будет постепенно увеличиваться в течение 73 суток и наступит время сумеречных и белых ночей. Праздник Солнца, символизирует начало новой жизни, когда солнечный диск появляется над горизонтом. Издревле Таймырцы выражали благодарность за прожитую зиму, прося у духов плодородия и благополучия в семье. Они собираются возле ритуального костра и, взявшись за руки, водили хороводы. Значимые события на празднике – соревнования по национальным видам спорта. В их число входит национальная борьба, перетягивание шеста, метание топора на дальность, метание аркана на шест, прыжки через нарты. Колбинцы встретили, выступающий на 1/3 диск Солнца над горизонтом, восторженными криками «Ура!» и плодотворной работой.
Полярная ночь медленно отступала, но значительно чаще окрестности станции накрывали обильные снегопады и низовые, свистящие ветра. Всё трудней и трудней приходилось перемещаться по станционной территории к продовольственному складу, к бане и складу ГСМ, поскольку снег мгновенно прятал собственные следы, а вьюга и снежная круговерть сбивала с намеченного пути. Но трудности и непогода закаляли тело, волю и характер. В свободное от хозяйственных дел и основной работы время, с упоением читал художественные книги полярников и о полярниках известных писателей: Владимира Санина – «72 градуса ниже нуля», «Трудно отпускает Антарктида», «За тех, кто в дрейфе» и совсем свежую, напечатанную в первом номере за 1985 год в журнале «Нева» повесть Семёнова — Спасского «Возвращение в Антарктиду». После прочитанных произведений не отпускала мечта поработать на шестом континенте, но эта мечта казалась далёкой и несбыточной, но со временем, вполне осуществимой. Всё зависит от целеустремлённости и желания, в сочетании со здоровьем и профессионализмом. Не забывал я, о гитаре, песне и стихах, которые наполняли душу теплом, воспоминаниями и красками полярного бытия. Не часто, в виду загруженности по работе, но случалось, когда выносил на суд полярной братии свои стихи и песни. Музыку печатным словом я произвести не могу, поскольку абсолютно не знаю нотной грамоты, а вот стихи, написанные искренне, откровенно и с вдохновением, о Диксоне, природе и людях, в первозданном виде всегда готов;
«Спрятала Диксон мгла.
Вьюга шумит, кружит,
Но в белом безмолвье жива
Вера, Любовь и Жизнь!
Северный край суров,
Крыши домов в снегу,
А песни седых ветров
В снежную даль зовут.
Снег, горизонт
И не видно конца ему,
Снег, горизонт
Устилает синеву.
Ветра свист
Пробуждает тишину,
И через мысль
Я навстречу ему и
Где то поёт Весна,
Яблони, где то в цвету.
Струйкой живой вода
Зовёт, пробуждая мечту.
А здесь, в колыбели льда
Ветра свои песни поют.
Здесь ярче горит Звезда,
Светлее заснеженный путь!
Февраль, месяц, не только окончания полярной ночи, но и, практически, постоянных «дульников», — так диксончане называют метель и завывание вьюги, при незначительном повышении температуры воздуха. Дополнительные мужские хозяйственные работы, как и, недельный график дежурного, по кухне, и обязанностей истопника «банно — стаканного» комплекса никто не отменял, поэтому первая декада месяца для меня была очередным испытанием на прочность и устойчивость психики. Только с виду может казаться, что исполнение несвойственных для тебя работ, приносят удовлетворение и наслаждение. По сути – это «адов труд» для любого зимовщика. Воды напили и принеси, мусор собери и вынеси в отведённое на улице место, посуду со стола убери, вымой и сложи тарелочки и тарелки, кастрюли и кастрюлечки, ложки, вилки, ножи, в предназначенные для них ячейки, баночки и кухонные столы. Голова кругом. И, самое страшное, не привыкаешь и не запоминаешь, если перерыв в дежурстве в полтора месяца. Постоянное дёргание «кухня – улица», «тепло и холод», «работа мышц и покой», в течение дня и недели нервирует и раздражает. Однако необходимо сдерживать негативные эмоции, прятать их в затаённые уголки сознания, бороться с самим собой и не подавать вида, что ты устал, что тебе всё надоело, что ты против дискриминации мужского пола, ведь в домашних условиях на материке не приходилось исполнять женскую работу. Пересекая недельный экватор кухонной эпопеи, считаешь дни и минуты заключительного аккорда – приготовление баньки. Меняется настроение, душой и телом ощущаешь приближение долгожданного дня и, сознавая свою необходимость, без будильника, просыпаешься в пять утра и, преодолевая снежные заносы, идёшь к месту своего шестичасового пребывания и работы истопника. И уже не кажутся неподъёмными снежные кубики, лихо падающие в бочки для нагрева, подбрасывание уголька в топку, и прокладывание дорожки от дома до бани. Пёс, Мухтар, виляя хвостом, постоянно крутится, пытаясь заплести мои ноги, подпрыгивает, в надежде облизать мои руки и морозно лиловое личико, и при каждой неудавшейся попытке отбегает в сторону и громко лает, подтверждая неудовлетворённость своего собачьего действия. А банька, прогревается и, есть время помечтать, расслабится, заняться по традиции словоблудством в стихотворной форме. Вот оно желанное, кнопкой прикреплённое к тыльной стороне банной двери, а содержание и стиль родились в предновогоднюю работу истопника.
Банные страсти.
Сурова жизнь у нас отчасти.
Неделю крутишься «волчком»,
А банный день наполнен счастьем,
В нём изобилье банной страсти,
Слова и пот здесь льют ручьём.
А чтоб к словам пришить и дело,
Я попытаюсь рассказать,
Как разливаясь без предела,
Порою дерзко, громко, смело
Кипит в устах и пыл и страсть.
Итак; — проснувшись, как обычно.
У печки, вдоволь, накрутясь,
Наш добрый повар по привычке
Идёт до баньки торопясь.
Чтобы железная громада
Не раскалилась, докрасна.
Итак, неделю до упада
Вселяла жар в себя она.
А здесь, почувствовав истому
В душе и теле сняв пары:
В сердцах шепчу: — «Скорей бы к дому,
Из крайне северной дыры»!
Сполна испив тепло под крышей,
Сняв первый банный запашок.
Придя, промолвит еле слышно:
«Сегодня в баньке – Хорошо!»
А следом ждут на изготове,
Собравши в сумки тряпки с нар,
Идут вешать горячий пар
Две холостячки, но не вдовы.
Характер их: — «Увы! – бедовый»,
А голос строг и больно липкий,
И непременно, ради слова,
Критично, с гонором, сурово –
Промолвят: «Да! – опять слабо!»,
Переступив порог парилки.
И дав эмоциям свободу,
Истопника, облаяв в гром,
Начнут на камни брызгать воду,
Не по чуть — чуть, а прям ведром.
А коль зажжет невмоготу,
И пар валит со всех прорех:
Они, скрывая наготу,
Бегут зарыться в белый снег.
Но вот же горе – мужичьё,
Затеяв снежную грозу: —
Вершат дела! А нам «Своё»,
Придётся остужать в тазу
Другие в бане ведут тихо,
Мечтая о морской воде,
О том, чтоб не было им лихо,
И не случится, чтоб беде.
Вот так прошёл и бабий бунт.
Теперь за мужиками стало дело.
Они, конечно, вволю тут.
В три голоса поют свои припевы!
Здесь «мать» и брат, здесь сват и кум,
Здесь всё пропитано быльём,
Здесь всех побреют, подстригут,
Здесь и работа и жильё.
Здесь Геник, грея задом табуретку;
Кричит в парную: — «Хватит! Вылезай!
А то сожжёшь свою «худую ветку!»
Жена не примет! – Бог не примет в рай!»
Хоть плачь, хоть вой, хоть иволгой кричи,
От этих слов мороз бежит по коже.
В ответ призывно! – » Слушай – помолчи!
Сам не смогу: — найдётся, кто поможет!»
Итак: — всё слово в слово в банный день,
Не утихают, не молчат здесь страсти,
А то, что сказано: — поди, измерь,
Неизмеримо, как душа парное счастье!
Оставшиеся дни последнего календарного месяца зимы прошли в ожиданиях весны, солнца, внедрения лучей ультрафиолета в застывшие души полярников, в желаниях отпусков, и тёплых морей Чёрного и Азовских морей. Но это желания и ожидания, а в реальности, на Таймыре стужа, ветер и обильные снегопады. Радует, что день стал длиннее, а ночь короче. Вспомнилась фраза учительницы русского языка и литературы о личных и безличных предложениях: «Солнце светит, но не греет», — безличное, так как светит ярко, но совсем не греет. Парадокс. И слова классика русской литературы: «Весна пришла, весне дорогу» не стыкуется с весной в северных широтах. Отсюда моё продолжение;
«И только снега белизна,
Окрасив в цвет зимы пороги
Хозяйкой в дом земной вошла».
На материке стихи о весне звучали иначе:
«Весной в саду всё расцветает
Ведь на Руси земля святая.
Весна проходит, лето рядом.
И мы роняем наши взгляды,
На лес зелёный, на траву,
На куст сирени – неба синеву!»
Календарная весна 1985 года разбудила и научных работников Ленинградского Научного Исследовательского Института Арктики и Антарктики (ААНИИ). К нам на «Колбу» прилетела инспекторская проверка. Сказать, что мы были безмерно рады, значит, ничего не сказать. Дополнительное испытание для, ослабленного полярной ночью, здоровья, нервов, способности к обучению и возможностью усвоения новых принципов научных исследований. Мою работу проверял и инспектировал Лёня Майоров. Ошибок и отклонений в моих действиях, не нашел, но обеспечил на долгое время, изучением инструкций, положений и рекомендаций. На досуге я интересовался работой учёных, возможностью поработать и позимовать в Антарктиде. Леонид дважды зимовал в Антарктиде: на станциях Лазаревская и Восток, а в этом году отправляется на станцию Беллинсгаузен. Конечно, дорасти до его знаний мне далеко, но цель поставлена, и к ней надо идти через все препятствия и невзгоды. Мой жизненный девиз: «Везде есть место творчеству!», с новой силой начал действовать. Инспектор ААНИИ Леонид Майоров пробыл на станции неделю, к счастью или напротив, совпавшую с моим дежурством и приготовление бани. Порезвились мы в эту пору и покувыркались лихо. Было всё, что пожелаешь: и кухня с мытьём горы посуды, и заготовка воды в полном объёме, прогулки при ясной погоде и в пургу, обучение, изучение до боли в глазах, короткое замыкание в передающей аппаратуре, и срочный ремонт этой обгоревшей аппаратуры, и, конечно, была баня, которую мы готовили вдвоём. Лёнчик – бывалый полярник, поэтому всё делал непринуждённо, играючи, безо всякого напряжения, не затрачивая энергии и сил. Я не переставал удивляться его смекалке, сноровке, безотказности, чувству юмора, душевного равновесия, постоянной свежести, задора. Но, а баня – эпилог инспектированию и проверке. Я, не стал изменять традиции, несмотря на загруженность и небывалую усталость, в очередной раз сочинил свой опус и, как принято, прикрепил кнопками к тыльной стороне двери «банно — стаканного комплекса». На сей раз, решил отойти от действующих лиц, постоянно или периодически принимающих банные процедуры на полярной станции «Колба», а представить мимику, эмоциональный тон и высказывания советских и зарубежных поэтов.
Полярная баня глазами и устами поэтов.
Владимир Фирсов.
Посредине дремучего края
В изобилье холмов и равнин.
Есть избушка, а рядом парная
Раз в неделю с неё валит дым.
Раз в неделю в ней скопом, артелью,
Поднимаясь с трудом на верхи.
Изнуряющей каруселью
Жильцы отпускают грехи!
Владимир Высоцкий.
Вернуть бы время в каменный топор.
И богу душу в пепле вознести.
Не слышать бы смешливый разговор
Кто это чудо баней окрестил.
Изба с трубой и чёрный дым в горниле,
Из дырок валят пламя языки.
А «Колба» — одурманена, гонима,
Несёт себя погреться на полки!
Роберт Рождественский.
Девяносто столбов по холмам,
Упираются в «горе – строение»,
А вокруг него дикий бедлам,
Местных жителей «чудо – творение».
Понедельно валит сизый дым,
Истощая бревно от угара.
Я б его, не колеблясь, спалил
И не взял бы за то гонорара!
Ричард Ли.
Далеко в опустевшем краю,
Где порхают «крылатые веники».
Люди жизнь основали свою,
Не видать нам такого в Америке.
Баню топят они и ныряют в бассейн,
Хоть железный, но всё же квадратный.
Их природа творит в необъятной красе,
А не западный мир превратный.
Бернард Шоу.
Колыбель облаков, изумрудный рассвет
Синь дали, отшлифована глянцием.
Посреди тишины, словно в море Корвет
Затерялась далёкая станция.
Банный дух здесь царит,
А в ныряющих грациях
Виден свой изумруд,
Виден свой колорит
И присущая цивилизация!
После баньки и парной прощальный вечер, разговоры, беседы перевалили за полночь, а уходить на покой не хотелось. Но пришлось, ведь поутру прилетит воздушный транспорт и унесёт Леонида Майорова в аэропорт острова Диксон, и далее рейсом на Ленинград. Жаль, ведь я, как ниточка к иголочке, привязался к нему и, без лишних слов, понимал друга и коллегу по профессии. Но всё когда то кончается, а жизнь и работа продолжаются. Остаются в памяти воспоминания, приятные и лёгкие, решения правильные и спорные, разговоры громкие и тихие, прогулки по заснеженной весенней тундре. С коллегой передал письмо семье, чтобы опустил в ближайший почтовый ящик в Ленинграде, всё быстрей его получат родные, нежели отправка с Диксона.
Апрель уж на дворе, солнце всё выше и выше, а морозы не отпускают. В моей комнате зацвели цветочки, с любовью подаренные семенами Лидией Тимофеевной, а в обеденном зале первые ростки дали огурчики, овощ, который нельзя назвать сытным, но в его пользе нет сомнений, поскольку содержит необходимые и нужные витамины для наших организмов: А, В и С.
В ясный, погожий день решил прогуляться пешком до посёлка и, получив разрешение начальника (это обязанность работника полярной станции с, указанием направления и ориентировочного времени возвращения), прослушав инструктаж и расписавшись в вахтенном журнале, совершил пеший пятикилометровый марафон в полной экипировке с ракетницей в кармане. Дорога одна, накатанная гусеничным транспортом, с вешками по обе стороны тракта, а, по сему, при 100 процентной видимости заблудиться невозможно. Бросая взгляд по сторонам, медленно, пересекая холмы и маленькие возвышенности, приближался к поселку. Первое, что бросилось в глаза – это расположение и строение домов. Торцы зданий расположены к северной стороне, что необходимо для обтекаемости и прямого попадания холодных ветров в окна проживающих. Здания стоят на сваях, что подчинено законам физики, в условиях вечной мерзлоты. Есть продуваемое подполье, чтобы возведённое на сваях сооружение не нагревало грунт, а, следовательно, не теряло монолитности, не подтаивало и не смещалось. Балконов нет, а в форточки в окнах служат холодильниками, с повисшими сетками с продуктами питания. Теплопроводы от котельной к домам проложены в утеплённых коробах, где вольготно живут и перемещаются усатые «друзья народов Севера». Прогулка, не предполагала посещение памятников исследователям и защитникам Арктики, поскольку подойти к ним было невозможно, при обилии снежных заносов на пути следования и, вероятность, оказаться в плену снежного сугроба с головой в рыхлом снегу, к тому же был ограничен по времени. На обратном пути повстречал кружащую стайку пуночек. Пуночки – ведут перелётный образ жизни. Средой обитания пуночки считается тундра, со скудной растительностью, покрытая лишайниками. Возвращаются в родные края, когда везде ещё лежит снег. Это миниатюрная изящная птичка. На Крайнем Севере она занимает место привычных воробьёв, а местные жители считают появление её началом долгожданной весны. Ещё пуночку называют снежным подорожником или снегурочкой, поскольку она белоснежного цвета. Первыми прилетают стаи самцов, и держаться вместе, подыскивая территорию для строительства гнезда. С прилётом самок начинаются брачные игры, в процессе которых и образуются пары. И только перед отлётом в тёплые края, стая снова собирается вместе, готовясь к долгому пути с подросшими птенцами. Во время полёта пуночек на крыльях можно заметить интересный рисунок. Когда стая этих птичек взметает вверх, то похожа на снежную метель. Голос пуночки звучит быстрой песней и переливается множеством звонких трелей. Они поют сидя на возвышенностях или просто на земле. Можно услышать позывки и при их полёте. Своё возмущение пуночки выражают ворчливым верещанием. Звуками их песен можно наслаждаться с марта по середину июля.
В конце марта и весь апрель начальник формировал график отпусков. Со дня основания полярной станции «Колба», летнее время отпуска за семейными парами с детьми, а их на станции три, а работников шесть. Отпуск 54 рабочих дня плюс дорога в оба конца – вот и думай, как организовать круглосуточный график работы в короткое лето Арктики. Нас остаётся трое мужчин и две женщины, причём повар, которая к работе аппаратуры и обработке исследовательских данных далека до бесконечности. Итого, четверо мужиков, на плечи которых ложится основная работа, хозяйственные мероприятия, связанные с уборкой территории по периметру станции, охота, рыбалка, ежемесячный поход по магазинам и доставка продуктов, заготовка мяса и рыбы на зимний период проживания и работы. Причём, мясо надо разобрать на соответствующие части, рыбу выловить, распотрошить и уложить в зимник на хранение, а ещё, рыбу надо накоптить, соответствующее запросам и в нужном количестве, в разных вариантах, а, именно, холодного и горячего копчения. Короче, вырисовывается ворох проблем и трудностей летнего бытия. К ним необходимо готовиться и хотя бы, частично исполнить, при наличии существующего состава. Уборка территории отпадает, поскольку снега по пояс и выше, рыбалка — невозможна при минус 30 градусах по Цельсию, и замёрзших водоёмах, охота пока запрещена, но в конце апреля и начале мая, возможна. Остаётся уповать на себя и помощь друзей станции — охотников и рыболовов. Я, как и начальник, об отпуске пока и не думаем, а пытаемся осознать и усвоить, что предстоит, как исполнить, чтобы не надорваться, не утонуть и уберечь здоровье. Я, в охоте и рыбалке, даже не дилетант, а скорее всего полный неуч, сетью вообще никогда не ловил, удочкой пользовался в далёком детстве, ну а карабином в Армии, тринадцать лет назад. Успокаивал себя мыслью, что ко времени охоты и рыбалки, научусь. Отпускники, уловив мою озабоченность и растерянность, решили выяснить истину моих знаний охотничьих дел. Игорь, одевая утеплённый комбинезон, предложил мне одеться потеплей, термос наполнить горячим, сладким чаем и выдвигаться на охоту, пока позволяют погодные условия. День, на редкость календарной весны, выдался тихим, солнечным и морозным. Предшествующие, дню охоты ветра, уплотнили снежный наст, перемещаться без груза было легко, встречное солнце слепило, но не ухудшало настроя на благоприятное стечение обстоятельств и удачной охоты на дикого оленя. Отдалившись, в глубину тундры на 2,5 км, увидели несколько стай маленьких, с желтым брюшком пуночек, взмывающих вверх и резко падающих вниз, свиристящих то ли от восторга, то ли от предчувствия беды. Было чем полюбоваться на бескрайних просторах снежной пустыни, и, подставляя лицо под яркие лучи солнца ощущать тепло и нежное прикосновение весны. Карабин, висевший на плече Игоря, болтался, шлёпая прикладом по «мягкому месту» тела, но молчал, не издавая характерного щелчка и звука, который присутствует при стрельбе. Не было надобности в его применении, потому как кроме птичек нас окружала белая гладь снега до горизонта. Игорёк пояснил, что ружьё, на сегодняшней прогулке, необходимо как средство защиты от полярного волка, которые здесь частые гости, а также для моего обучения навыками пользования, для чего начальник станции пожертвовал три патрона, которые будут отражены в материальном отчёте. «Серьёзно всё!» — подумал я. Однако лучше и практичнее было бы использовать три, полагающие, для обучения патрона, на волка или оленя. От волка шкура, покрытая тёплой, густой шерстью бесценный материал для шитья шапок и унтов, а северный олень пополнил бы запасы мяса и деликатеса — языка и печени. Что касается приготовления квасцов для выделки шкур волка и сама выделка – помощники окружают тебя со всех сторон, как на станции, так и в посёлке, и на острове. Но это быстротечные мечты, а реальность такова, что свои три выстрела произвёл в молоко, крепко почувствовав отдачу карабина своим плечом, даже через одежду. Медленно передвигаясь, ворочая ногами, как рычагами вездехода, ступили на гладь Карского моря с, многочисленными застругами и мелко торосящими кусками засыпанного снегом льда. Видели маленькую нерпу, даже сняли её на мой фотоаппарат «Смена 8М», заряженный чёрно белой плёнкой, и, надеясь, что кадр не будет загублен при обработке плёнки, а чтобы избежать негатива доверим это действие мастеру обработки фотоплёнок Александру Апраксину. Приняв столь сердобольное решение, мы направились в обратный путь. Только путь до станции был не столь долгим, а на много быстрее, чем того требовала обстановка. Увидав большое стадо диких оленей, мы двинулись им навстречу, несмотря на то, что стадо двигалось в обратном направлении, в неуёмном желании подстрелить свеженького мяса, но сделав пару шагов, Игорь остановился сам и, остановив мой порыв тихо, чуть ли не на ухо, сказал: — «Даём дёру, медведь!» Где? – удивился я, пристально, вглядываясь в белую даль. Смотри внимательно! – Он двигается нам навстречу! Приглядевшись, прищуривая глаза через линзы, внезапно запотевших очков, вглядываясь в расплывчатую белизну тундры, увидел очертания контура тела большого медведя, двигающего по направлению к нам и, кланяясь до земли огромной головой на длинной шее. «Да!- дело пахнет «керосином!» — подумал я и, помчался к станции, обгоняя Игоря. Давали ходу мы с испугу, крутя головой на все четыре стороны, точно с пару километров, пока не увидели станцию, мирно стоявшую на своём месте уже 34 года. Остановились, оглянулись и, не наблюдая лохматого, коварного преследователя, вошли в прихожую полярной станции. Осталось неизвестным: — «кто кого напугал?» — мы медведя, или медведь нас! Но, для себя, в памяти приключений на просторах Арктики, зафиксировал первую встречу с полярным белым медведем, но не напрямую нос к носу, а на приличном, недосягаемом расстоянии. Снимая, холодную одёжку в тёплом помещении, взгляд неожиданно упал на тазик в углу помещения и, упавший на пол большой красный клюв птицы, как я понял, гуся из «красной книги». Пока я с Игорем гулял, охотник любитель из Диксона, заезжал на «Колбу» и, подарил подстрелившую птицу к ужину на первомайские праздники, поскольку мы пришли с пустыми руками и, запыхавшись, трусливо ретировались от белого медведя. Упрёк справедлив. Однако я понял из последующих разговоров, гусь самец бездыханно ждёт меня на ощипывание и удаление перьев в ночную вахту. Вызов принят. Я ведь видел, как бабушка в Курской губернии ощипывала курей и гусей. Мне не представлялось сложным лишить гуся оперений в домашних условиях суровой Арктики. На деле, процесс оказался не только затруднительным, трудоёмким, но ещё нервным, сжигающим остаток ночной психики, возбуждающий ярость и готовность разорвать на куски непокорную птицу. Время стремительно приближалось к завершению ночи, наступлению утра и завтрака, а гусь практически оставался в полном оперении, лишь с боку жирного тела зияла пятно, диаметром с юбилейный олимпийский рубль, без перьевого покрова. Что я только не делал! Обливал кипятком, чтобы под нагревом дёргать перья, поджигал лучиной, даже пытался, зажав плоскогубцами вытаскивать, как гвоздь с доски, перо из гуся. Всё напрасно, как в народе говорят: — «Артель – мартышкин труд!». Накатились слёзы, руки обессилили, полярный дух растворился в пучине безумия и душевного расстройства. Как делать? и, что ещё предпринять? — моя кудрявая голова, наполненная мозгами, не знала. Я сдался на милость полярной братии. И тут началось! Первой свой вердикт высказала Люда Виноградова, вышедшая как обычно утром в прихожую, она же и курительная, с чашкой кофе, с книгой и сигаретой. Да, Дружок! – Думаю, что в последующей ночи тебе будет достаточно времени, чтобы одолеть непокорного пернатого гуся! Проснулись все члены дружного коллектива станции и, каждый, желал высказать своё мнение и дать совет, как надо поступать в дальнейшем, чтобы не случалось неприятного казуса. Дети дружно заливались прерывистым смехом, крутясь вокруг таза с гусем и людьми, выслушивая пожелания неудачнику ночного действа. Я же, как провинившийся ученик, прятал глаза, искал оправдания, но не находил слов, поскольку был обескуражен трагикомичным положением. На помощь, исправить состояние грешной души, пришел вчерашний коллега по прогулке и побегу от медведя, Игорь Виноградов, с большим, остро наточенным охотничьим ножом, и властно приказав всем расступиться, освободить путь к телу гуся, поманив меня к себе пальчиком, громко, чтоб все слышали, произнёс: — «Учись студент и запоминай! Жизнь долгая и порой случаются неожиданности! Будь ко всему готов!» — резким движением ножа освободил голову гуся от тела, сделал поперечный надрез, ловко снял, как чулок с женской ноги, шкуру гуся вместе с перьями. С той поры навсегда уяснил, что дичь не общипывается, перья не выдёргиваются, а снимаются с кожей. А моё ночное мучение – заранее, спланированный розыгрыш.
В конце месяца с Геной посетили продуктовые магазины посёлка Диксон, прикупив праздничного дефицита, а это копчёной колбасы, апельсин, яйца куриные и пива. Пиво бутылочное, чешское, тёмное, каждому по три емкости по 500 грамм. Давно не употреблял я пенного напитка, тонизирующего в жаркие дни, и совсем не пришлось попробовать в Арктике за шесть месяцев пребывания. По словам сторожил полярной станции «Колба», пиво на Диксоне – редкость, но бывает, а на островах Северного Ледовитого океана, полное отсутствие во все времена. Майские праздники побалуем себя чешским пивом и, конечно, подаренным, и с любовью приготовленным, запечённым гусем. Апрель порадовал меня финансово, при отсутствии полярных надбавок, заработная плата перевалила отметку 400 рублей, что значительно превышает оплату труда на материке. Администрация ДУГКС утвердила два рационализаторских предложения, что, конечно, можно внести в актив.
Последний календарный месяц весны в столице Арктики запомнился собранием коллектива ДУГКС, обсуждением антиалкогольного постановления ЦК КПСС «Об усилении борьбы с алкоголизмом». Не мне, конечно, судить о необходимости и важности такого постановления, поскольку алкоголь мне не друг, а я не враг своего здоровья. Употребление спиртных напитков, не каждодневная норма для меня и сегодняшних моих коллег полярников, а лишь историческая традиция пригубить на праздники страны и собственные житейские юбилеи. За половину года пребывания на станции, не наблюдалось запоев мужчин и женщин, а редкие выезды в посёлок были ограничены маршрутом следования, и как следствие, отсутствием шатающихся под хмельком жителей, народ трудился. В продовольственных магазинах Диксона не исчезали с прилавков питьевой спирт, водка и вино, а вот пиво и лимонады, улетали в считанные минуты, как и весть об их появлении в продуктовых лавках. Удивительно, но люди выходили на трибуну и клеймили позором соседей, коллег по работе, просто знакомых людей. В актовом зале стоял гул и неразбериха в очерёдности и громкости осуждения. Было неинтересно, хотелось покинуть мероприятие, но начальник строгим голосом приказал сидеть и слушать, до той поры пока председатель собрания не закроет прения и, не огласит постановление высокого собрания. Дождались, но признаюсь, присутствовать на базаре в течение двух часов не просто, и не только мне. Поэтому, усаживаясь в вездеход, испытывая чувство отторжения и неприязни, мечтал об одном: «Скорее бы возвратиться в тёплый дом полярной станции и принять рюмку водки, чтобы снять напряжение от кошмара увиденного и услышанного». Вероятно, солидарны со мной были все присутствующие в вездеходе, о чём гласил восторг, при команде Анатолия Кузнецова: — «Гена! Поехали и побыстрей!». И действительно, по прибытию в обжитые пенаты станции, соорудили импровизированный стол, украсив его солёненькой закуской из омуля и на скорую руку, сваренных макарон, в добром здравии и ясном уме похоронили в желудках пузырёк спирта. А за разговорами стало очевидным, что данное постановление не сулит спокойной жизни живущим в посёлке и на острове. Всем было понятно, что исчезнет с прилавков спиртное, начнётся повсеместное самогоноварение, последуют наказания, за малейшее нарушение постановления, и многие будут чернить и клеветать на знакомых, друзей, дабы извлечь выгоду в поощрениях и в повышениях по службе. На что начальник произнёс пламенную речь, утверждая, что нашему коллективу репрессии не грозят, поскольку жизнь и работа наша в замкнутом пространстве, в едином, спаянном и дружном доме, где отсутствуют доносчики. За это и приговорили по последней рюмке и разошлись по своим комнатам.
В конце мая пришли поистине весенние деньки. С крыш, со звоном и шуршанием капала капель, температура воздуха достигала плюс пяти градусов. Прилетели первые куропатки. Они здесь белые, их трудно увидеть на фоне снега, но крупные. Игорёк, как истинный охотник, подстрелил четыре штучки, и сам же их общипал и, уложив тушки на разделочный стол повара, попросил, приготовить, вкусненького. Апраксины, улетели в очередной отпуск, в город невест Иваново, только зачем Саньке невеста, когда есть законная жена Галя, из тех же окрестностей. Готовятся к отъезду на материк, в город колыбели революции Ленинград, Виноградовы, а семейство Голубовых в родную сердцу станицу Кагальницкую Краснодарского края. Тают наши ряды, временно, но трудностей, на время их отсутствия, не избежать. В мои хозяйственные обязанности вменили обслуживание дизельной электростанции и котельной. Есть время изучить и проконсультироваться у Игоря. Последний раз, почти полным составом, заготавливаем и топим снег для питья и приготовления пищи. Снег наполнился влагой, стал тяжелым и не столь плотным. С каждым днём становится теплей, снег ускоренно тает, но полностью не сошел, образовались проталины. Снег тает в тундре снизу, образуя под собой настоящие реки. Не имея водительских прав и навыков вождения, научился управлять вездеходом, ворочая поворотными рычагами, свободно разъезжаю по тундре, не далеко и, не отлучаясь надолго, исполняя пожелания учителя наставника Гены Голубова. А тем временем весна передавала бразды правления арктическому лету. Разъехались отпускники, опустел наш дом, не слышен крик и, несущая во все уголки уютного дома радость девичьего голоска, звонкого и чистого. Тундра оголилась, приняв пасмурный вид. Снег на высотках практически сошёл, а по ложбинам текут настоящие реки. Вода в них чистая, вкусная как родниковая. В полутора километрах от станции течёт речка Чертовка. Она берёт начало из Карского моря и впадает где-то в Енисей. Весной речка разливается и стремительным потоком несёт чистые воды, которые стекаются в неё из бесконечного множества ложбинок, оврагов бескрайней тундры. Прямо по речке, только на высоте, навстречу течению, т.е. с юга на север летят гуси, летят стаями по 10 – 15 особей. Охота разрешена до 21 июня, поэтому Диксон сейчас в тундре и пальба слышна со всех сторон. Гуси летят осторожно, не приземляясь, и если выстроишь для себя редут, чтоб остаться незамеченным, или спрячешься за камни, а возле речки кое-где ещё лежит снег, натыкаешь, деревянных гусей, да ещё лежишь и присвистываешь – зазывая, возможно стайка поверит, и приземлится к искусственному изваянию. Такие моменты можно считать удачей в охоте на гуся. Каменные горы здесь называют «скалки», но они довольно большие, и на них растёт мох. По всей видимости, эти «камушки» — дело ледникового периода. На станцию притащили тракторами ЦУБЫ (круглые, утеплённые домики на массивных полозьях), в количестве трёх штук, предназначены для проживания. Когда строители их расконсервировали и устанавливали, я набрался смелости и вошёл внутрь. С непривычки закружилась голова, поскольку стены и потолок, обшитые деревом полукруглые, а ровный только пол. Не представляю, как в таком домике можно жить, несмотря на то, что созданы все условия, включая вентиляцию, отопление и наличие тёплого санузла. Посмотрев, оценив и приняв к сведению, что мне в нём не жить, удалился ближе к привыкшему сердцу жилищу. По вечерам, приезжие охотники устраивают стрельбище в непосредственной близости периметра станции. Мухтар, с испугу покидает улицу и укладывается калачиком на пороге прихожей. При отсутствии оружейного грома собака обитает на улице и питается леммингами. Лемминги представляют отряд грызунов. Ближайшими родственниками этих грызунов являются мыши-пеструшки, поэтому леммингов ещё называют полярными пеструшками из-за их внешнего сходства. Независимо от того, в каких условиях они обитают у этих животных плотное и достаточно упитанное тело. У леммингов весьма короткий хвост и короткие конечности. Они быстро набирают вес, если наедаются досыта. Глаза — маленькие, как бусинки, ушки — короткие. Их практически не видно из-под слоя меха. Лемминги – грызуны травоядные. Их рацион питания состоит из корневой системы, молодых побегов, лишайниками и зелёным мхом, которого в тундре в большом изобилии. Как правило, лемминги стараются держаться обособленно. Они не формируют семейных пар, а самцы не принимают никакого участия в воспитании будущего потомства. Каждый зверёк обустраивает для себя жилище, располагая его на значительном удалении от других особей. Их социальная структура и поведение характеризуются огромной нетерпимостью, граничащей с агрессивностью. Когда леммингу грозит опасность, он не убегает, а наоборот пытается атаковать, отчаянно бросаясь вперёд. Поднимаясь на задние лапы, они издают пронзительные звуки, тем самым пытаясь напугать своего врага. Мухтар, в летнее время тоже любит поживиться леммингами. Наестся вдоволь, а потом давит и складывает в укромном от посторонних глаз и клыков месте. Таковы собачьи забавы. А, для полярников короткое лето — время хлопот, забот, бессонницы, уборки прилегающей территории, профилактики антенного хозяйства, ремонт и обслуживание рабочего оборудования, транспортной техники и, конечно, заготовка рыбы и мяса.
«Колба опустела. Тундра оголилась.
Снег сошел. Ложбины стали вдруг рекой.
Как то незаметно жизнь перевернулась
От морозных будней в солнечный покой!»
В один охотничий заезд, поселковые любители охоты на пернатую дичь, рассказали историю вчерашнего дня. Зимнюю дорогу (зимник), сообщение острова с материковой частью Диксона, ещё не закрыли, поскольку толщина льда позволяла проезду автотранспорта и тяжелой гусеничной технике. Естественно, в силу таяния снега и льда залив представлял снежно водяную кашу, с многочисленными проталинами, впадинами и мелкими возвышенностями. Но народ перемещался пешком и работал маршрутный вездеход по расписанию. Вероятно, воздушным транспортом на остров Диксон (аэропорт находится на островной части), доставили в порядке обеспечения, партию алкоголя, нашей русской водки. Часть из этой партии завезли в магазины на острове, а, оставшийся алкоголь, не мудрствуя лукаво, той же машиной отправили по зимнику на материковую часть. Машина, груженная 50-ю ящиками водки, утонула в бухте. Погребла зелье морская пучина. К счастью, водитель успел выпрыгнуть с тонущей машины. А рыбу, рыболовы любители, будут теперь ловить хмельную и, напрямую, отправлять в медицинский вытрезвитель, либо на жаровню, уху или на засолку. Шесть тысяч рублей и машина остались навечно под водой. Бухту закрыли, проезд запрещён и, до полного таяния льдов, остаётся вертолётный транспорт, как средство передвижения. Т.О. местные власти начали борьбу с пьянством и алкоголизмом. Не позавидуешь жителям посёлка, оставшихся без горячительного напитка и, органам правопорядка, лишившихся выполнения плановых заданий, и, как следствие, премиальных вознаграждений.
«Осиротела тундра. В посёлке нет хлопот.
Милиция уснула. Не пьёт лихой народ.
А тысяча бутылок спиртного зелья
Ласкают дно морское и миллион зверья!»
Тепло, солнце круглые сутки, шубы спрятаны в чулан, в фуфаечке просторней и дышать совсем легко. Тундра под ногами дышит, как на болоте, однако воздух сухой и свежий. Вся природа, величавая, с огромным куполом неба, с необъятными просторами каменистой земли, где свободно гуляют арктические ветра. Появилась первая травка и маленькие жёлтые цветочки, полярные маки. Цветы – необыкновенно красивы, так трогательны, и век их такой короткий, что они приобретают в глазах северян небывалую ценность.
«Здесь не увидеть цветов разноцветье.
Здесь каждый живёт под своим Зодиаком,
Здесь очень короткое, хмурое лето.
И жизнь коротка у полярного мака!»
Тундра оживает, наполняется красками, всё вокруг поёт и цветёт. Недалеко от нас, на маленьком по размеру и площади озерце поселилась стайка гусей, остроклювые, чёрные, кричат, вероятно, радуются облюбовавшему месту для выведения потомства. Можно часами любоваться, мечтать и отдыхать душой на досуге. Только время досуга полярника ограничено, дел «выше крыши!». Уборка, прилегающей к станции территории, занятие, не доставляющее удовольствия, особенно, когда единственная станционная собака, за три времени года отметит всё и везде вокруг. Ходишь с лопатой и ведром, исследуя каждый сантиметр площади, шевелишь руками и ногами в течение дня, а порой и белой ночью, энтузиазма нет, а усталость сумасшедшая. В летнее время берём воду из так называемых «внутренних озёр», т.е. из впадин, образованных матушкой природой. К одной из таких впадин, полярники, зимовавшие до меня, проложили трубопровод, который соединили с расходными водяными ёмкостями. На берег озера привезли пожарную мотопомпу (нести на руках не благодарное дело), резиновую лодочку «Нырок 2», поскольку до всасывающего патрубка надо добираться вплавь (погодные условия не позволяют – холодно). Этой водой наполняются бочки в бане, бассейн, её же студёную и пьём. Июнь — месяц интенсивного таяния снега в тундре, льда в Енисейском заливе, ежедневного уменьшение народонаселения посёлка, а наша полярная станция опустела на две трети численного состава. На «Колбе» тишина. Летали бы мухи, можно было бы слушать их крылатое шуршание, как симфоническую музыку в большом концертном зале. Но нам не до музыки, вся станция, высыпала на улицу и вершит деяния, связанные с уборкой, ремонтом, банными делами. Запарка.
Мой 32 год рождения, был бы незамеченным и тихим, если бы Толя Кузнецов не сотворил чудо баньку с бассейном. Нет слов, которыми можно было бы, объяснить восторг и ощущения первого полярного купания, при плюсовой температуре и пасмурной погоде. Студёная, прозрачная вода, в железном прямоугольнике бассейна, обжигало и укалывало невидимыми иголками, погруженное распаренное тело, а раскрытые поры, вдыхали свежий воздух Арктики, наполняя лёгкие кислородом и свежестью. После бассейна, опять парная и повторение эффекта иглоукалывания, и только горячий воздух острого пара, огибая дыхательные пути и очищая их, вырывается наружу углекислым газом. Хочется внутренне охладиться, и здесь, всё предусмотрено нашей кормилицей Лидией Тимофеевной. Добротная кружка хлебного, холодного кваса, опустошенная крупными глотками, возвращает в тёплый стан моечного отделения бани, где не дремлет командир с лыковой мочалкой, и жестко, с силой гуляя по спине, вымывает потоки грязи из открывшихся пор. Мыться с начальником хорошо, как и плыть в одной лодке, поднимая сеть с пойманной рыбой, или, идти в одной связке по заснеженной тундре. Чувствуется сильная рука и необходимый, молодому полярнику совет. Баня и парная в холодной Арктике молодит, облагораживает, возбуждает, восхищает, повышает иммунитет и приводит в движение мысли, думы и желания. А в день рождения именинника действует особым восхищением и восклицаниями безмерной радости. Северные деликатесы на столе, рюмки, выпитого благородного напитка, поздравления, тосты, надолго остаются в памяти и, всплывают в сознании, минуя года и десятилетия последующего жития-бытия.
Июль 1985 года, был насыщен событиями, с хорошим концом и тяжелыми психологическими последствиями. Наш некогда добрый и ласковый пёс Мухтар, неожиданно проявил злость и агрессивность. Трудно, предположить, с чем связано столь жестокое поведение собаки, но он прокусил руку Нины Ивановны, которую спешно отвезли в больницу и оперировали. Мухтара, пришлось пристрелить, от греха подальше, дабы избежать в последующем, подобных случаев. Бронислав, по неведомым мне причинам, уволился и улетел на родину в Минеральные воды, откуда родом. Вероятно, сказалась усталость, отсутствие компаний с молодыми девчонками и ребятами, а возраст и созревание требовали более глубоких и близких отношений. Его можно понять, а вот как понять нас, оставшихся втроём с полной программой научных исследований и наблюдений, обработкой полученных данных и передачей результатов через каждые три часа. Повару, Лидии Тимофеевне легче, меньше времени на приготовление пищи, больше свободного времени. А меня и Анатолия дни и ночи с обрывками сна и беспокойства. Сон с будильником под ухом, вскакивание с постели, от звона механического устройства в ушах, пробежка по коридору в аппаратный зал, затем в фотолабораторию, обработка фотоплёнки и к рации для передачи данных – вот весь спектр кратковременного отлучения от сна и сладостных видений. И такой распорядок продолжался семь безоблачных летних дней. Оставаясь наедине с работой и, отсутствия какой либо помощи, следует отдать должное начальнику, его спокойствию, бережному отношению к сотруднику, испытывающему сложности психологического настроя, производных переутомления.
Об охоте и рыбалке даже не заикались. Самих можно было ловить без крючка, и наживки, не испытывая затруднений. Гитара уныло висела на стене, блокнот для записи стихов и песен одиноко лежал на прикроватной тумбочке, в ожидании вдохновения хозяина. Через неделю по рации сообщили, чтобы мы приезжали за выздоровевшей пациенткой Диксонской больницы, а по пути, забрали семью Уколовых, прилетевших самолётом с материка, и, согласившихся работать на «Колбе». В большом многоквартирном доме остались двое, я и повар. А в дальний поход снарядили начальника, поскольку он имел водительское удостоверение. Зимник закрыт, открыт водный путь сообщения острова с морским портом посёлка. Толя разберётся в своих действиях по доставке пополнения. Я, по доброте душевной, помогу Лидии Тимофеевне, приготовить суп с клёцками советом, и рыбный фарш из омуля для котлет. Котлеты из омуля, поверьте, вкуснее щучьих, проваливаются в желудок смачнее и сытнее. Три часа ожидания, поочерёдное выскакивание на улицу и, вглядывание в столбовую даль извилистой дороги, наконец, увенчалось успехом. Миновав впадину и, гулко забравшись на возвышенность, показался силуэт вездехода, а лязг гусениц нарушил тишину тундры. Вездеход подкатил к двери станции. Из него вышли, молоденькая девушка и юноша, держа на руках мальчика. Здравствуйте дорогие молодые полярники, как долго мы Вас ждали. Проходите, располагайтесь и выходите обедать. Я, старательно, занёс чемоданы в, выделенную для проживания молодоженов комнату. Анатолий, отогнал вездеход в тёплое гаражное помещение и, облегчённо вздыхая, отправился в свои пенаты переодеваться и приводить себя в порядок. В назначенное время обеда все шестеро взрослых и малыш появились в столовой и, в процессе принятия пищи, знакомились, вели беседу, посвящая, вновь прибывших в суровую жизнь на полярной станции. Мне, насколько я помню, для ознакомления, начальник предоставил неделю, а вот юным полярникам сутки. Значит вахтовая суточная работа на мне. Выдержу и справлюсь, сам себе, приказал я, и, отобедав, незаметно удалился и заснул мертвецким сном. Новички стабилизировали работу станции, появилась возможность для рыбалки, заготовок и отдыха. Погода переменчивая, иногда даже капает дождь но, относительно тепло для здешних мест. Тундра оживает, продолжает расцветать в солнечных лучах и красить унылый пейзаж разнообразием цветов и растительности. Появились первые грибы, мелкие, на тонких ножках, семьями, расположившихся на пригорках, поближе к солнцу. Пятнистые окружности и прямоугольники грибниц, хорошо видны на фоне зелени мха и ягеля. Наслаждаясь, собираешь и отдыхаешь, зная, что ни тебе чистить, варить и жарить. Итак, каждая прогулка заканчивается приятным времяпровождением и лукошком грибочков. Солить грибы мы не пробовали, а жареные уплетали за милую душу, причем никто никогда не отказывался. Во время одной из таких прогулок и сбора грибов случилось неожиданное явление природного характера. Внезапно, порывы ветра принесли на безоблачную даль цветущей тундры густой туман. Такое случается в полярных широтах в летний период. Но, чтобы неожиданно, во время прогулки, когда удалился от станции на приличное расстояние, не было. Зимой, в «чёрную пургу», ветер, в круговерти снежного заряда, лишает видимости предметов на расстоянии, вытянутой руки. Холод, пробирает до костей, остановиться, присесть страшно, можно заснуть и замёрзнуть, так и летом, с той лишь разницей, что не «не дашь дуба» от холода и, не помрёшь от голода. В остальном без различий, и затянуться этот процесс невидимости может на трое и более суток. Конечно, тебя не оставят в беде и, через некоторое время, отряд коллег спасателей, связав друг друга верёвкой и, двигаясь в направлении маршрута, указанного тобой в вахтенном журнале, найдут испуганного товарища и, приведут к дому временного обитания. А бывает, что туман мгновенно накроет густой пеленой просторы тундры до горизонта на 10 – 15 минут, максимум на час, и также быстро рассеется. Главное, оказавшись в такой ситуации, не паниковать, остановиться у какого либо предмета и ждать, топая по кругу, своего звёздного часа спасения. Я так и сделал. Нашёл, окаменевшее бревно, сел, и перед глазами пролистал, как книгу, весь недолгий, в 32 года, период жизни, выкурив при этом добрый десяток папирос. Страха, смятения не было, а было время ожидания, и оно пришло, моё спасительное время.
«Туман рассеялся быстрее, чем пришёл.
И в красках лета тундра посветлела.
Бревно застывшее, которое нашел
Со временем не окаменело!
Я согревал его теплом души,
Оно меня спасало в час ненастья!
Прости! – Я ухожу. Мне надо поспешить
В уютный дом, где мир, тепло и Счастье!»
Моего отсутствия на станции никто не заметил, все были заняты работой, да и прогулка не вышла за рамки отведённого времени. Обозначив приход в вахтенном журнале, я приступил к исполнению своих прямых обязанностей. Работа остаётся работой, а необходимость заготовки рыбных деликатесов на зимнее время, заботой для всех: — молодых, и всех пожилых.
«Рыбалка – особое время любителей лова,
Когда, уложив инвентарь рыболова:
В рыбацкий мешок и, накопав червячка
К речушке шагаешь душой бодрячка,
По утренней зорьке, иль с утречка!
Но это в местах столь отдалённых,
Где дом совсем рядом и речка, и пруд,
А мягкая травка – позыв для влюблённых.
Рыбачить! – Улов, не считая за труд!
На Севере – всё, абсолютно иначе,
Здесь плачь, иль кричи – не найти червячка,
Здесь ночью и днём Солнце маячит,
А рыбу приходиться просто дурачить,
Наживив таракана на кончик крючка!
Здесь для рыбалки сойдёт даже палка,
Для поплавка – пара спичек, крючок.
Ниток катушка, грузило, смекалка.
«Стасиков» банка и, конечно, сачок.
Рыба здесь нежная, губоньки тонкие,
Тело тяжелое, чешуя серебрёная,
Проглотив таракашку, издав звуки бульканья,
Бежать, сломя голову, в бездну готовая.
Но рыбак ведь не дремлет, резкий рывок,
Нить отпускает. Омуль, сделав глоток
Воздух хлебает в жабры чуток,
Послушно, смиренно, заплывает в сачок!
Такая рыбалка – потеха, забава,
На день строганины, на пару дней — ухи!
Рыбацкие байки, уловы — На славу!
И брюки, протёртые об камни и мхи!»
Рыбалка с удочкой, приют холостых, начинающих, свободных от мужских и семейных забот людей и малых кампаний, на время досуга. Поймал, получил удовлетворение и наслаждение, отдохнул. Пришел домой, сварил, зажарил, съел, выпил рюмку, другую водки; отоспался, пошёл на работу. Я попробовал. Меня хватило на одно посещение водоёма. В основном, проживающие и работающие люди посёлка и острова Диксон, занимаются рыбалкой основательно, целенаправленно, используя при этом сети, различного размера ячеи, лодки, и всякий доступный рыбацкий и охотничий инвентарь. В моё время пребывания и работы, берега, как островной, так и материковой части Диксона были усеяны балками. Балок содержал в себе ангар для лодки, мастерскую и небольшую бытовку, где можно было отдохнуть или скрыться на время от гнева жены, а также хранить сети, инструменты и прочие вещи, необходимые в тундре на промысле. Часто под балком вырубали холодильник или ледник, для хранения заготовленного мяса и рыбы. Места, скопления балков называли «Шанхай». Летом «Шанхай» кипит, кишит и бурлит, рыбаками и охотниками, причём круглосуточно. Незнающий ничего о рыбалке, рыбаках, инструментов лова, и рыбе человек может приходить в «Шанхай» и брать уроки мастерства у бывалых, осведомлённых и, зачастую добрых, словоохотливых любителей зимнего и летнего лова простых людей, работающих в различных областях производства и обслуживания. Возле Диксона водится, чир, сиг, муксун, нельма, а также арктический омуль – крупная лучепёрая рыба семейства лососёвых, роду сигов. Её обитание охватывает воды Северного Ледовитого океана. Омуль относится к походным рыбам, то есть поднимается в пресноводные реки на нерест. Суровые условия обитания в холодных водах делают рыбное мясо, необычайно жирным и невероятно нежным и вкусным, благодаря которому этот родственник лосося является желанной добычей северян. Длина взрослого омуля составляет от 30 до 65 сантиметров, вес от 1 до 3 кг. Омуль регулярно выходит на кормёжку в прибрежные зоны океана, и беспроблемно переносит солёность воды. В холодных регионах Северного полушария, в естественных пресных озёрных водоёмах, живёт и размножается арктический голец, рыба, редких видов пород отряда лососёвых. Мясо гольца розового цвета, очень вкусное, особенно, горячего или холодного копчения. Нерестятся и нагуливаются арктические гольцы, не выходя за пределы озера. Из рассказов промысловиков рыболовов (любители, обитатели «Шанхая» на дальние от Диксона расстояния не перемещаются), озёрные гольцы мечут икру раз в два года, осенью, что действительно редкость вообще для всех разновидностей рыб. Максимальный рост, при достижении зрелого возраста, не превышает 35 – 45 см, а вес 1 – 1,5 кг. По внешнему виду голец очень напоминает кумжу.
В хозяйстве полярной станции «Колба» имеются все снасти для рыбной ловли и ёмкости для хранения рыбной продукции. А желание скорее начать процесс не пропадает, а, напротив, с каждым днём усиливается. Дождались. Толя Кузнецов, подогнал вездеход к складу, погрузили сеть, резиновую лодку «Нырок 2», сами приоделись в амуницию рыбака и по погоде. Путь до облюбованного и постоянного нашего залива недолгий, примерно 10 – 15 минут по оживлённой лучами солнца тундре. Оглянуться не успели, как прикатили и остановились на скалистом, но пологом, плавно снижающемся к воде, берегу. Разгрузили вездеход, разложили по длине сеть. Спустили на воду резиновую лодочку и, работая вёслами медленно, «с чувством, толком, с расстановкой, а, иногда, и с остановкой», — наш маленький кораблик, рассекая водную гладь Енисейского залива, отдалялся от мелководья берега к морским глубинам, попутно, опуская ячейки сети, с грузом, и распуская её по длине, кверху поплавками из пенопласта. Всё! Сеть установлена, обратным ходом к берегу, проверяем, правильность расположения поплавков и, погружения рыбацкой снасти, на надёжность креплений. Лодку, оставляем на берегу, закрепив её цепью к трубе, установленной в промежутки пространства между валунами. Нет смысла возить это резиновое изделие ежедневно. Тем более, случаев кражи, по настоящее время не наблюдалось. А вот проверять 25 метровую сеть необходимо дважды в сутки. В, утренние часы, приподнимая снасть на 25 – 30 см. над уровнем водной глади, с целью проверки улова и, наличия, съеденной рыбы морскими блохами (капшуками). Интересный факт жизнедеятельности омуля и других видов рыб в северных морях. Пока рыба жива и колесит просторы морей и океанов, она питается морскими блохами, а когда попадает в сеть и перестает двигаться, происходит обратное явление природы, капшуки, стаями в большом количестве, накрывают запутанную в сети тушу и пожирают рыбу, причём едят её с головы, оставляя рыболову только костлявый хребет. Ближе к вечеру второй заход более длительный по времени. Здесь уже движение рыбака в лодке начинается в конце сети, т.е. в 40 – 50 метрах от береговой части. По ходу движения лодки, сеть поднимается, запутанный омуль освобождается и направляется на днище, предварительно получив пальцем от гусеничного трака, по башке, дабы не выпрыгнуть обратно в морскую пучину. Таким образом, достигнув окончания движения лодочки, резиновое днище скрыто плотно, прижатыми друг к другу, «брёвнышками» из рыбьих тушек, различного роста и веса. Но на этом работа не заканчивается. Ловкими движениями ножа и рук, вспарывается брюхо, освобождается требуха и возвращается в море, на пропитание морских животных, а розовая, мелкая икра в стеклянную банку, с добавлением соли, в результате чего получается «пятиминутка», которую тут же можно опробовать, рыба моется и складывается в ящики, для доставки в зимник морозилку на хранение. Операция съёма рыбы, в обязательном порядке и, в целях безопасности исполняется двумя работниками. Однажды, необходимость второго человека испытали на себе в полном объёме. Как обычно передвигаясь, ориентируясь по поплавкам сети, в начале пути увидел, как мне показалось, застрявшее в ячее бревно. Наклонившись, чтобы освободить сеть от нежелательного предмета, центр тяжести лодки сместился, я вывалился в одежде в воду, следом вывалился и Володя Уколов, лодка перевернулась. В ячее оказалось не бревно, а большущая нельма. Удерживая рыбу за жабры в воде, скомандовал: — «Ну, что делать? – Пошли!» По пояс в ледяной воде, волоча за собой «резинку» добрались до берега, далее прыжком в вездеход, нельму в кузов, по газам и на станцию. В тёплом помещении быстро разделись, и за работу взялся начальник станции Анатолий Кузнецов. Поочерёдно, крупными, сильными ручищами растёр спиртом наши спины, не обошлось и без внутреннего компресса. Придя в себя, после столь раннего купания, за обеденным столом много шутили, выпивали, и закусывали вчерашней икорной «пятиминуткой». Всё, как в лучших домах, утром, в обед и на ужин, хлеб мажешь не маслом, а икрой благородной северной рыбы. В последующие выезды рыбачьего съёма и сбора, всегда, на непредвиденный случай, брали с собой «мензурку» спирта. А нельма, потрошенная и вычищенная, аккуратно легла на полку хранения отдельно от омуля, чира и муксуна. На станции принята очерёдность заготовок рыбной продукции. Сначала идёт заготовка свежей, затем соление и в последнюю очередь копчение. Что касается икры, то её употребляют сразу после улова, имеющимся составом на данный момент времени. Дни и ночи летят, потихоньку свои права начала предъявлять полярная осень, нужное количество рыбы заготовлено, пришла очередь копчения. И как, с разделкой гуся первое холодное копчение доверили мне, не проинструктировав, в ночную вахту. Я не настаивал, поскольку ничего хитрого в процессе копчения не видел. Но, как оказалось зря. Полярный, самодельный коптильный агрегат состоит из дровяной печки, соединённый металлической трубой к торцевой стенке, которая, в свою очередь, соединяется с днищем стального прямоугольного короба. В коробе, в несколько параллельных рядов на стальную проволоку, через жабры нанизывается рыба. Всё предельно просто и функционально. Остаётся затопить печь, и, подбрасывая дровишки ждать, когда под действием охлаждённого дымка, рыба пропитается. Однако я дождался другого эффекта, когда решил проверить, как коптится рыбка. Вся она рядком лежала на дне короба. Пришлось гасить печь, ждать её остывания и извлекать продукт из короба. Получилось горячего копчения, вероятно, я поусердствовал с дровишками, нельзя быть расточительным, в простом деле. Коллектив не высказал своего недовольства, а добрую половину, содержимого, с наслаждением приговорил за пару дней. А мне пришлось реабилитироваться в следующую ночь. Все заготовки сделаны, за исключением мяса оленя, склады и холодильники забиты продуктами и, нам остаётся спокойно, минуя авралы, без напряжения, соблюдая привычный ритм и распорядок трудиться и ждать отпускников и, самим готовить поклажу и чемоданы.
Температура постепенно стала понижаться, более обильные снегопады и ветер держали в тонусе. Молодая семья новоиспечённых полярников решила жить в «круглом доме». С божьей помощью и, при непосредственном участии начальника и меня, подвели теплопровод в утеплённом коробе, соединив его с котельной. Провели линию электроснабжения, подключили розетки, выключатели, помогли перенести и установить кухонную и спальную мебель, и оставили жить-поживать и добра наживать. Как, оказалось, вовремя провели эпопею монтажа теплотехнического и энергетического оборудования. В ночное время, снежные заряды и сильный ветер уронил луч антенны. Заниматься ремонтом в таких погодных условиях неразумно и опасно. Остаётся уповать на милость матушки природы и, ждать затишья. Наводили порядок внутри дома, в производственном помещении, в лабораториях, каждый в своей комнате и, в своих документациях. Заметало и пуржило в течение трёх суток. Когда всё успокоилось, откопали дорожки к вспомогательным помещениям и луч антенны, плотно упакованный полуметровым снежным покровом. Мачту, высотой в 30 метров, покорять никто не решился. Вызвали специализированную бригаду из посёлка. На следующий день наблюдали интересную картину. Впереди, идущие два трактора бульдозера, пробивали пятикилометровый путь, а за ними следовал вездеход с бригадой антенных дел специалистов. Бульдозеры, скоренько освободили от снега антенное поле, и ушли, пробивая дорогу, в обратный путь. Антенных дел мастера, ловко, без усилий и напряжения, водрузили и закрепили луч антенны на мачту и, погрузившись, в вездеход уехали по, образовавшемуся тоннелю, на Диксон.
Жизнь на станции шла своим чередом. Первое полярное лето в северных широтах, можно сказать, прошло успешно. Конечно, можно посетовать, что некоторые, запланированные дела не исполнили, но на это были весьма веские причины и аргументы. Сильных рук всего шесть (малыша Стёпу во внимание не берём), и обнять необъятное, даже сильными мужскими руками невозможно. Сильные руки и зоркие глаза, полупрофессионального охотника, пребывали в отпуске, начальнику Анатолию Кузнецову было не до охоты, а мне рановато доверять стрелковое оружие, в виду отсутствия опыта и навыков пользования. Откровенно, я ракетницу носил в кармане только для уверенности, спокойствия и, как в народе говорят: — » для безопасности собственной шкуры». Не дай бог Мишка поцарапает! Поэтому вся надежда на друзей охотников. Они, без мяса Олешки нас не оставят, а хрюшку, при необходимости, купим. Главное, психологическое состояние коллектива устойчивое, не было ссор и обид, а вот уважительные отношения, шутки, приколы присутствовали в излишке.
Водный транспорт на остров ходить перестал, бухту закрыли, осталась воздушная переправа, но применение её было редким. Но это ненадолго. Вскоре бухта под действием мороза, ветра и снега замёрзнет, бульдозеры пробьют трассу, и вездеходы, машины, будут курсировать в оба конца, удовлетворяя потребности жителей столицы Арктики. А мы, не полным составом, будем ждать возвращения отпускников, делать свою работу, думать, творить, мечтать, жить.
«Сентябрь пришёл, златая осень,
Грибная ждёт народ пора: —
А вот Таймыр снега заносят,
Не выпуская со двора!»
Одиннадцать месяцев я в Арктике, десять на полярной станции «Колба», всё знакомо, всё привычно, все времена года позади. Управление требует от начальника график отпусков, а я никак не решаюсь, оставаясь перед выбором, ноябрь или декабрь. Кузнецов решил эту проблему давно и окончательно: — два года зимовки, спаренный отпуск 108 рабочих дня, а затем, на островную полярную станцию. Я так не могу. Соскучился по семье и детям. На досуге перечитал все полученные письма. Результат не утешительный: — от жены 7 конвертов, дочка прислала 12, а мама написала 18 писем. Вот и думай: — «Кто тебя больше любит? Мамочка! Как я хочу тебя видеть, обнять, прижаться и долго — долго говорить, сжимая ладонью твои тёплые, натруженные руки! Но сейчас это не доступно, остаётся тревожить мысли и чаянья. Хорошо подумав, поразмыслил, решился и написал отпускное заявление на ноябрь 1985 года. Заканчивает полярную трудовую деятельность и наш повар — Борисова Лидия Тимофеевна, решила пенсионерить в тёплых объятиях красавицы Одессы. Так же в ноябре уходит в отпуск Нина Ивановна Салтыкова, но с возвращением на «Колбу». В управлении ломают голову, где им найти квалифицированного повара для капризной кампании полярной станции «Колба».
Прилетели, с разницей по времени, в три дня, три семьи, уютный дом вновь заполнили детские голоса, стало веселее и светлее на душе и в быту. На стене появился облегчённый график дежурств по кухне и бане. Охотники любители привезли две туши северного оленя. Игорёк, в отпуске не растерял мастерство разделки диких зверей, по морозцу, расчленил животных, аккуратно снял шкуру с копыт, деликатесные сердце, печень, языки, отложил в сторонку, а разрубленные тушки мяса отправились на хранение в ледяной холодильник. Из шкуры, от копыт до колен, называемое на местном наречии «камуз», Игорь пообещал за зиму сшить девчонкам унтайки, а Люда украсить их бисером. Я на досуге, исполняя роль отпускника, готовил вещи к отъезду на материк, а это означает, что стиральная машина и сушилка, некоторый промежуток времени, будет занята моими «шмотками». Досталась мне согласно, графика, должность истопника одной бани. Но это скорее отдых, чем работа и мучение. Мне полюбилась колбинская баня. По традиции написал стихотворение, только сюжет почерпнул из рассказов бывалых полярников, с которыми не переставал общаться даже в трудные времена полной занятости. Естественно, я предупредил колбинцев, что банный сказ не о них, а о других, коих я не знаю.
С лёгким паром! (полярный сказ)
Далеко ли это было – недалёко ли,
За морями, за горами, между строками.
Знать никто того не знает, не хотят узнать,
Но на крылья птицы сокола,
С облаками ли высокими.
По морям, меж льдов качаясь,
Вокруг солнышка вращаясь.
Разбредался по устам
Сказ полярный, кой я Вам
Попытаюсь рассказать.
Только «Чур!» — Предупреждаю,
Очевидцев я не знаю.
В их кругу не пировал
Долгих зим не зимовал!
Собрались в одной зимовке
На неведомой земле
Хитрый лис, бродяги волки,
Чиполино, Буратино, Белоснежка.
Гномы тоже.
Говорливая мартышка,
Слон – молчун, карга – Яга
Предводилом им служил
Джин с бутылки.
Пёс Барбос их сторожил,
Вырвавшись из ссылки.
Ну а доктор Айболит,
Давший клятву Гиппократа,
Врачевал, со звериным братом!
Долго ль прожили – не знаю
Умолчал об этом сказ.
Все кусались, все чесались
Перегрызлись много раз.
И, однажды, мудрый доктор,
Чтоб унять зверьё, их прыть.
Предложил, собравшись скопом
Чудо – баньку сотворить!
Записали, порешили,
План составили и все,
Свой посильный вклад вносили
В банно — моечной стезе.
Сотворили домик с печкой,
Хоть на «курьих на ногах»,
Но зато, занять сердечко
Можно было не в словах.
Слон признался: — «Я хочу! –
Первым быть истопником».
Вот те на! – Вот те молчун! –
Прошипел звериный трон.
Но мешать никто не стал,
Так велел закон. Устав.
Банька быстро задымилась,
Печка вскоре накалилась.
Пар раздался по щелям.
Слон, портки свои снимая,
Хобот, к телу прижимая,
Кое — как заполз на полку.
Прошипел под нос невнятно:
«Что от этой бани толку?-
Не понятно! Не понятно!»
Взял бревно, однако, всё же,
Долго им хлестал по коже,
Но «прошить» никак не мог,
И наделав кучу ран,
Удалившись в бренный стан
Пал в болезнь и занемог.
А тем временем – Мартышка,
Чиполино, взяв под мышку,
Пригласила Буратино,
Чтобы тот подраил спину.
На семи ветрах влетела,
В дом парной и там запела:
«Вот где Ахрика моя! –
Ахрика! Ахрика!
Чиполино вмиг раскис,
Нос стрючком его повис,
Кругло тельце мягким стало,
Напитавшись острым паром.
Буратино – есть бревно.
Он не чувствовал тепло.
Так! – Побрызгался в корыте.
От восторга занемел,
Вышел вдаль морозно синюю
И мгновенно околел!
Белоснежка – растворилась.
И во всей своей красе.
В сказку добрую вселилась
Детям в радость! В радость всем!
Только Джин с Каргой — Ягою,
Проживают в тех местах.
Кости духом своим моют.
И, вселяют во всех страх!
Волки в поле убежали.
Хитрый лис убёг в тайгу.
Пёс Барбос в звериной стае
Отказался быть в долгу.
Но, а доктор Айболит,
Вылечив слона беднягу,
Прихватив с собой дворнягу
Соорудив на море плот,
По морям, по океанам
Вот уже, который год
Всё плывёт, плывёт, плывёт!
Мораль, однако, такова:
«Бери своё ты с пылу с жару!»-
Желаю всем: «Всего….Всего!»,
И, как обычно: «С лёгким паром!».
На мой последний стихотворный опус, никто обиды не высказал, поскольку в образе зверья себя не признал. Наступил крайний день моего пребывания на геофизической станции. Я приобрёл новую, неведомую ранее мне профессию, познал тяжелые времена полярной ночи, испытал испуг от встречи с медведем, жуткий ветер и снежные бури придали организму волевые качества, а окружавший коллектив вселил стремление и желание ещё и ещё поработать в суровой Арктике. На станцию «Колба» я не возвращаюсь. Попросил, в отпускном заявлении, администрацию ДУГКС подобрать для меня островную станцию и готовность, при необходимости, освоить любую полярную специальность.
Утром, Генка Голубов привёз меня в аэропорт, мы попрощались, всплакнуть не позволил мужской характер. Он уехал на станцию, а я остался в ожидании посадки в самолёт, следующий рейсом: «Диксон – Норильск». Недолгий перелёт, пересадка на рейс: «Норильск – Ленинград» и полёт в места бурной юности, к семье. И последние строки на борту лайнера:
«Пора, лечу, в иные дали,
Где лес грибами весь пропах,
Остались капельки печали,
В твоих задумчивых глазах!»
Шасси лайнера ТУ 154 коснулись посадочной полосы Ленинградского аэропорта и все мои мысли, думы и мечты, закончив годовой полёт, в жёстких, суровых условиях Арктики, повзрослев на один год, временно спустились с небес на землю, в материковую реальность.
Возвращение в Арктику
Зима в Ленинграде, на редкость, оказалась мягкой, с небольшим снежным покровом и не затяжными холодами. Время отпуска приближалось к завершению. Пришла пора приобретения билетов и подготовки к отлёту. Маршрут изменять не стал, обратный путь в Арктику стал длиннее по расстоянию, но короче по времени, относительно первого полёта через Архангельск, Амдерму. Но задержка в пути, всё-таки имела место. Из Норильска на Диксон вылетел через три дня. Столица Арктики не принимала по погоде. Оставаться в аэропорту не пожелал, и уехал на рейсовом автобусе в Норильск. Поселился в гостинице, в уютном одноместном номере, со всеми удобствами. В гостинице, принято заранее, сообщать постояльцу день и время вылета в конечный пункт назначения. Неожиданно появилась возможность воочию повидать большой город, побродить по окрестностям и вдохнуть воздух самого северного поселения страны. Посетил кладбище, где покоятся души усопших градостроителей города, погрузился в историю Норильска. Город построен на вечной мерзлоте. Норильск получил своё имя от названия реки и гор, а они, в свою очередь, от названия шеста – пластины «норило», при помощи которого рыбаки – северяне до сих пор ловят рыбу. Исключительное значение для промышленного развития Таймыра имело открытие Норильского медно – никелевого месторождения научной экспедицией во главе с Н.Н. Урванцевым. В начале 1930-х гг. в Норильске и Дудинке, а также в других арктических и малонаселённых районах Красноярского края располагался Норильлаг с десятками лаготделений и лагпунктов. Строительство Норильского горно-металлургического комбината осуществлялось, главным образом, силами заключённых Норильского исправительного трудового лагеря. В 1937 году в Норильлаге числилось 9 тысяч заключённых, а к 1939 г. их численность удвоилась. Более 20 лет, заключенные выполняли тяжёлые физические работы на горнорудных предприятиях Норильского комбината, земляные работы на строительстве дорог, медного и механического заводов и самого Норильска. К 1953 г. в Норильске были построены все необходимые объекты городской инфраструктуры: больницы, школы, стадион, клубы, кинотеатр. Большая часть зданий, составляющих лицо города, типовые проекты сталинского времени, толково переработанные для условий Норильска «местными» архитекторами. Центр Норильска – Ленинский проспект – уменьшенная копия Невского проспекта Ленинграда, близлежащие «замкнутые» дворцы – колодцы, по замыслу архитекторов защищают дворы от метелей. В городе памятных мест много, но не все знали, и тем более посещали, открывшийся в 80 – е годы, пивной ресторан. На материке я таковых не встречал. Были и есть пивные залы, с созвучными названиями, именуемые в народе «шалманами», и, нескончаемым запахом едкого папиросного дыма. А здесь, на краю земли, современный ресторан. Просторное двухэтажное здание, с двумя залами на каждом этаже и запретом на курение. Пиво варят по чешской технологии, используя при этом снежную воду, отчего напиток получается мягким и бархатистым. Хмель привозной, но его достаточно для производства. Истинное наслаждение и удовольствие, в одиночку или в коллективе, получаешь находясь в светлой обстановке ресторанного зала.
Метель на Диксоне утихла на третьи сутки моего пребывания в Норильске. Если бы пурга затянулась на пять и более суток, мой денежный запас иссяк, поскольку проживание и питание на «краю света» дорогое. В который раз впервые летел на Диксон в маленьком (чуть больше кукурузника), но реактивном самолёте Красноярских авиалиний ЯК-40. Узкий фюзеляж, маленькие расстояния между рядами кресел (вытянуть ноги на всю длину невозможно), но уютный, светлый и быстрый. Полтора часа полёта и я в столице Арктики, знакомой и полюбившейся. Сладок воздух севера! Как и в первый прилёт по знакомой дороге, в том же ГТТ, по исхоженной вдоль и поперёк улице Папанина доехал до управления ДУГКС. Полярную станцию для следующей зимовки мне не определили и, зная, моё негативное отношение ждать и бездельничать, предложили временно поработать инженером по ремонту аппаратуры связи на «Передающей». К тому же завтра (15 марта) в те края идёт вездеход и есть свободные места. Я, не задумываясь, согласился, и опять же впервые совершил дальнюю поездку на вездеходе, преодолев расстояние в 40 км, подпрыгивая, когда ГТТ двигался по кочковатой местности тундры и периодически терял слух от гула мотора и лязга гусениц.
«Передающая» расположена на берегу Карского моря. Строения станции разбросаны на большой территории. В центре производственное помещение и двухэтажный дом для проживания персонала. Первый этаж служит общежитием для молодых и холостых из небольших комнат. Второй этаж оккупируют семейные пары с детьми дошкольного возраста. В этом же здании находится столовая и кухня. Отдельно стоят котельная, банный и прачечный комплекс, складские помещения и гостиничного типа домики (дачи), для временного проживания приезжающих отдохнуть, на выходные, чиновников администрации посёлка Диксон. В одну из таких дач поселили и меня, в двухкомнатный особняк со всеми удобствами и комфортом для проживания. Топить печь для обогрева не требуется, эту функцию исполняет котельная и обслуживающий её персонал. Имеется небольшая кухня с необходимым набором кухонных принадлежностей, туалет, умывальник и ёмкость для приготовления питьевой воды из снега. Помещение для сна и отдыха соответствует всем нормативам проживания. Питание трёхразовое, но платное. Пищу готовят два профессиональных повара, две женщины преклонного возраста по сменам через два дня на третий. На момент моего прибытия на «Передающей» работало десять человек. Я, сразу понял, что времени на раскачку и обучение у меня нет, и, что неизбежны вахты в сочетании с ремонтом и обслуживанием аппаратуры связи. Народ разъехался по отпускам в разные уголки страны, а временно замещающие их должности из числа приезжих, ожидающих транспорт на дальние полярные станции.
Новую специальность освоил быстро, ремонт приёмников и передатчиков дело знакомое по «Колбе», да и спокойнее, т.к. всегда имеется резервная аппаратура. Вахта – тоже не сложное дело. Для обучения достаточно десяти минут. На третий день пребывания на станции угодил в график: две дневные смены по 12 часов, выходной, две ночные смены по 12 часов, выходной. А привыкнуть в выходные, трижды преодолевать 75 метровый переход, до столовой долгое время не мог. Медведей в море и вокруг станции много, и выходя на улицу, голова ходит по кругу и молится богу, чтобы не встретить Михаила Потапыча. В пургу ещё страшней, поскольку «хозяина Арктики» не видно, а определить место его нахождения, можно только по запаху, да и то, если ветер встречный, а медведь на пути твоего движения. Запашок от «косматого» стойкий, долгий, едкий и вонючий. Наблюдать за поведением медведя (особенно, когда он охотится), интересно через большое увеличение фотообъектива.
Неделя работы и незапланированная поездка на Диксон. Пригласили на конференцию партхозактива. Партийная организация представила коммунистам годовой отчёт о работе и деятельности. В работе конференции принимал участие Артур Николаевич Чилингаров. Опять, первая встреча и знакомство с заслуженным полярником СССР, героем Советского Союза. Впечатления осели в памяти на долгие годы. В перерыве работы конференции, начальник отдела кадров Серебровская Дагмара Яковлевна, предложила мне осуществить, ранее не использованную мечту, поработать инженером механиком обсерватории имени Кренкеля на Земле Франца Иосифа. Безусловно, я дал согласие возглавить службу жизнеобеспечения на полярной станции.
Начался период ожидания рейса на ЗФИ. Работа, отдых, прогулки по берегу Карского моря менялись поочерёдно. Однажды, в окошко своей «дачи», наблюдал за медведем, который ловко добывал жертву пропитания. Созрело решение сфотографировать хищника. Увлёк идеей свободных от службы ребят, вооружились фототехникой, ракетницами, и пошли навстречу опасности. В окружении «бравых хлопцев», не впервые видевших «косолапых и красивых», страх от встречи улетучился, сердце вырвалось из пяток конечностей и, билось в спокойном ритме в отведённом для этих целей месте. Приближались, шутили, веселились до той поры, пока медведь нас не замечал. Но увидав «толпу людскую», Миша резко повернул свой взгляд в нашу сторону, отвлёкся от пожирающей добычи, и, размашистым шагом начал движение нам навстречу. Чётко проявились на морде пятна крови, убиенного зверя «хозяином». Нам, стало страшновато. Компания «бравых хлопцев», интуитивно отступая, щелкала затворами фотоаппаратов, не обращая внимания на установленные на них фокус и расстояние. Но, когда расстояние до мохнатых лап и огромных, острых когтей медведя, сократилось, приблизительно до 20 метров стрельнули из всех имеющихся ракетниц одновременно. Медведь, резко развернулся на 180 градусов (вероятно от испуга), и дал дёру, сверкая пятками, с такой скоростью, что в считанные секунды, исчез с поля зрения за торосами моря, оставив на месте начала бегства огромную кучу зловония.
В «черную пургу», после авральной заготовки воды из снега, была баня. Банный комплекс поразил своими размерами. Большая раздевалка, моечное отделение с душевыми кабинами и лавками с «шаечками», тазиками, для любителей мыть тело таким образом. Парная – шик северного модерна, в три ряда подъёма температурного режима. Сказка! Неспроста, практически каждый выходной чиновники из администрации посёлка Диксон приезжают погреться и насладиться банным духом «Передающей».
Приближался третий месяц календарной весны 1986 года, и заканчивался второй моего временного трудоустройства. На Первомай устроил маленький (на полтора часа) концерт, на котором читал свои стихи и пел песни под гитару, написанные на «Передающей» полярной станции в часы досуга.
О «Передающей»
Антенны, Антенны, Антенны
В заснеженном поле вокруг.
Антенны, Антенны, Антенны
Густой паутиной окутали дом.
Антенны вокруг непременно,
Куда острый взгляд не брось.
Без них связь не связь наверно,
Так с давних пор повелось!
Море, камни и скалы,
Лёд и торосы вдали.
Футшток торчит окаянный,
Дизель грохочет вблизи.
Точки, тире в эфире,
И, чей-то отчаянный крик.
Всё перепуталось в мире,
Как снег и метельный визг.
Царит здесь и смех и веселье,
«Хитрологи» ходят, как тень.
Устали они от лени
На камбуз холить каждый день.
А повариха в унынье,
Бросив суровый взгляд,
Корит, за несъеденный ужин
Дюжих, здоровых ребят!
Всё закончилось также стремительно, как и началось. Прижился в коллективе, приобрёл замечательных друзей, но пришла пора расставания и ожидания новых встреч и знакомств. И в завершение:
«Встречи, они скоротечны,
Они мимолётны, проходят, как сон.
Встречи, тепло твоей речи
И дальний узор морозных окон.
Встречи, что путь в небе млечный
Из звёзд и туманов, и ярких огней.
Встречи, то ранят, то лечат,
То увлекают прохладой своей!»
Понравилось это:
Нравится Загрузка...
